Александр Пресняков - Над волнами Балтики

На первый взгляд все выглядит просто: взял и пробил облака вверх и вниз. Для меня одного это сделать нетрудно. Но, к сожалению, я не один. Слева и справа четыре "бостона", а сзади двенадцать Як-9. Семнадцать машин армада! Попробуй проткни восьмибалльную облачность...

Высоту набираю над летным полем. Глаза непрерывно следят за самым большим окном в облаках. Чувствую, что за нашим маневром внимательно наблюдают с земли, смотрят и ждут, что получится из этого первого опыта. Наверно, там очень волнуются, так как знают, что из летчиков группы лишь трое могут летать в облаках, а остальные четырнадцать по приборам летать не умеют.

На КП меня вызвали неожиданно. Задачу поставил командир дивизии полковник Курочкин. Объяснив, что и как нужно сделать, он устало сказал:

- Знаю, ты хочешь мне возразить. Скажешь, что это невыполнимо. Вспомни, сколько за эту войну мы решали невыполнимых задач? К сожалению, и эта не будет последней. Облака не сплошные. Нижняя кромка выше тысячи метров. Пробивайся в окно, проведи в него группу. Задачу выполни обязательно.

Высота перевалила за тысячу шестьсот метров. Облака нависают над головой. В них впереди появляется длинная узкая щель. Ее я приметил еще перед взлетом.

Даю команду сомкнуться как можно плотнее и начинаю энергичный набор высоты. Щель извивается. Пилотировать трудно. Выполнив очередной доворот, почти упираюсь в белую стену. Это граница окна. До верхней кромки облачной ваты еще не менее сотни метров. Неужели не перетянем?

- Внимание! Впереди облака. Если зацепим, то только верхнюю кромку. Всем прижаться ко мне, сохранять свое положение по летящему впереди самолету. Кто оторвется, смотрите на авиагоризонт. (Авиагоризонт - прибор, показывающий положение самолета в пространстве при отсутствии видимости естественного горизонта.) Удержите машину от кренов на двадцать секунд.

Нос самолета врезается в сероватую массу. В кабине сразу темнеет. Глаза устремляются на приборы. Машину немного подбалтывает, но я должен держать ее точно в режиме. Над головой промелькнули голубые просветы. Еще секунда, и перед взором появляется волнистое белоснежное поле.

Оглянувшись, вижу один "Бостон" и один истребитель. Значит, пробились вверх лишь Васильев и Бурунов. Остальные над облаками не появляются. Над нами светит лучистое солнце. Видимость изумительная. Каждую темную точку можно заметить за несколько километров. Развернувшись на запад, даю команду по радио:

- Всем лететь в направлении фронта самостоятельно. Облака пробивать одиночными самолетами в окна. Сбор группы над верхней кромкой.

Минуты тянутся медленно. В эфире молчание. На запросы самолеты не отвечают.

- Правый мотор начал греться, дает перебои, - раздается в наушниках голос Васильева.

Отвечаю автоматически, не вдумываясь в слова:

- Возвращайся на базу. Мотор не насилуй. Лучше выключи сразу. Машина отлично идет на одном.

Снижаясь, машина Васильева скрывается в облаках. Мы остаемся вдвоем с Буруновым.

- Что будем делать? - говорит он невесело. - Облака впереди без просветов. Ребятишки сквозь них не пролезут.

- Пройдем минут десять. Если никто не появится - вернемся домой...

- Ну и цирк вы устроили! - хмурится инженер эскадрильи Лебедев, помогая стянуть парашютные лямки. - Скрылись вы в облаках. Мы уже успокоились. Вдруг бомбы летят - пятисотки на голову падают. Попадали мы с перепугу, а они за леском разорвались. Только на ноги поднялись, глядим, истребители из облаков друг за другом выскакивают. Кто штопорит, кто пикирует, кто спиралью вращается. Землю увидит, встряхнется как стриж и - стрелой на посадку.

Положив парашют, Лебедев достает папиросы.

- Ты закури, пока начальство не появилось. Рассердился полковник...

- А дальше что было?

- Дальше опять чуть со страху не умерли. Насчитали мы одиннадцать стрижей, а уж следом и наши как утюги падать начали. Вращались они солидно, не торопясь. И выводили не сразу, а над самой землей. Высота их от смерти спасла. Сейчас все машины уже на стоянках. Будет нам с ними мороки...

На рулежной дорожке зафыркал "виллис".

- Ну, развалил свою группу?! - сердито выкрикнул полковник Курочкин. Не нравится новая тактика - действуй по-старому. Бери двух "топмачтовиков" и бреющим по тому же маршруту прорвись. На подготовку к полету - тридцать минут.

Развернувшись, "виллис" обдал нас бензиновой гарью.

- Рассердился комдив, - прошептал сочувственно Лебедев. - Да ты не горюй.

...Огромное поле изрыто воронками, перепахано глубокими бороздами. Куда ни посмотришь - виднеются танки в самоходные пушки. Здесь их десятки. Обгорелые чудища замерли в самых различных позах, наклонив, словно хоботы, стволы искривленных орудий.

- Ух и побоище было! - удивленно проговорил Иванов. - Погляди, командир, как те два на таране сцепились. Даже башни удара не выдержали.

Впереди показался курящийся дымом лесок. В кустарнике замелькали ячейки позиций, солдаты, машины, орудия. Перед глазами взметнулась стена из сверкающих точек и дымных комочков. По фюзеляжу и крыльям глухой барабанной дробью застучали осколки и пули.

- На машине Сачко дымится мотор! - хрипло выкрикивает старший сержант Васильев. - У нас пробит фюзеляжный бак. Бензин вытекает на пол кабины, говорит он спокойнее.

"Пробит фюзеляжный бак! В нем основные запасы бензина. До цели уже не дотянем. Нужно вернуться. И как можно быстрей".

Палец давит на кнопку радиопередатчика:

- Всем возвращаться! Истребителям прикрыть отстающих.

Теперь - полный газ. Разворачиваю машину и лечу две минуты вдоль фронта. Скорость растет. Стрелка бензиномера почти зримо катится влево, регистрирует сильную утечку бензина. Под самолетом мелькают деревья. Теперь еще разворот. Курс - девяносто градусов. Опять мелькают снаряды и пули... Кажется, фронт уже позади.

- Вырвались целыми. Как с бензином? - Голос у Иванова немножечко вздрагивает.

- Попробуем дотянуть. Минут на двадцать с гарантией. Лишь бы на форсаже моторы не отказали.

После посадки сразу же выключаю оба мотора и, используя инерцию самолета, выкатываюсь с бетонной дорожки на грунт. Из фюзеляжа и крыльев бензин вытекает как кровь - красноватыми струйками. Через минуту вокруг машины образуется пахучее озеро.

Еще один самолет на высоте двести метров пролетает над стартом и, чуть накренившись, выполняет мелкий вираж.

- Похоже, что Скрябин резвится, - уверенно говорит Иванов. - Звук у моторов нормальный, а с посадкой не очень торопится. Наверное, шасси повреждены.

Над лесом появляется третий "Бостон" со следом густого черного дыма. Над ним барражируют шесть истребителей. Выпустив шасси, он с ходу идет на посадку. Нам уже видно, что винт на правом моторе стоит неподвижно.