Жорес Медведев - Никита Хрущев

В данном случае речь шла о крайних проявлениях воинствующего национализма. Но в более умеренных формах он проявлялся на Украине почти повсеместно, и явно с согласия Сталина и Хрущева было решено использовать в целях сплочения нации проявления не только русского, но и украинского патриотизма. Как важные политические кампании отмечались юбилейные даты, связанные с именами Тараса Шевченко и Леси Украинки, а также юбилеи И. Франко, М. М. Коцюбинского, Г. С. Сковороды, Н. В. Лысенко, Панаса Мирного, Марко Вовчок, П. А. Грабовского и других видных деятелей украинской культуры. Город Переяслав, где было принято решение о воссоединении Украины с Россией, переименовали в Переяслав-Хмельницкий в честь Богдана Хмельницкого. Началась подготовка к изданию Украинской энциклопедии. Как и в Москве, на Украине начала восстанавливаться легализованная православная церковь. Хрущев пригласил к себе для беседы представителей православных общин и духовенства Киева.

Столь же энергичная деятельность по восстановлению хозяйственной и культурной жизни Украины продолжалась и в 1945 году. Но наибольшее внимание Хрущев уделял все-таки проведению весеннего сева. Москва требовала значительного увеличения производства всех продуктов сельского хозяйства.

Весной 1945 года Хрущев познакомился с И. Б. Тито, который, возвращаясь из Москвы, провел два дня в Киеве. Здесь же, в Киеве, застал Хрущева и День Победы. Никита Сергеевич принимал демонстрацию ликующих граждан города.

В июне 1945 года он поехал в Москву. 24 июня во время Парада Победы Хрущев находился на трибуне Мавзолея вместе со Сталиным и его ближайшим окружением. По Красной площади проходили сводные колонны фронтов. Во главе одной из них, четко печатая шаг, шел с четырьмя орденами на груди генерал-майор Л. И. Брежнев.

Послевоенные годы на Украине

К своему 50-летию Хрущев сумел, казалось бы, завоевать доверие Сталина, внимательно следившего за поведением людей, входивших в его окружение. Преимущество положения Хрущева состояло в том, что он находился не в Москве, а в Киеве во главе крупнейшей после РСФСР республики Союза. При этом Украина обладала гораздо большей автономностью в решениях, чем РСФСР, не имевшая даже особого партийного руководства. Только на Украине было свое Политбюро. В предисловии к первому тому воспоминаний Хрущева его западный биограф, писатель и дипломат Эдвард Крэнкшоу отмечал: «Для Хрущева спасением являлось то, что он был послан наместником Сталина на Украину. Двенадцать лет он жил вдали от Москвы, вдали от всего того, что подрывало силы и морально разлагало даже таких одаренных людей, как Маленков. Три года до войны и пять лет после того, как Хрущев снова вернулся на Украину в качестве Первого секретаря украинской компартии, а также Председателя Совета министров республики, – восемь лет Хрущев был хозяином над 40-миллионным народом, причем народом упорным, практичным, трудолюбивым, населяющим край, который издавна был житницей Советского Союза и его главной промышленной базой. Там, держась как можно дальше от окружения Сталина, Хрущев мог быть самим собой, развивать свои способности, формировать свой характер, который иначе мог бы быть раздроблен» [86] .

Конечно, Сталин всем давал почувствовать их зависимость. Его тяжелую опеку ощущал и Хрущев. Но в пределах Украины он сам обладал почти неограниченной властью, потому что представлял здесь Сталина. Такое положение могло способствовать развитию грубости, нетерпимости, самодурства, и мы погрешили бы против истины, если бы сказали, что Хрущев полностью избежал этой опасности. Но в то же время работа на Украине позволяла ему развить самостоятельность, решительность, твердость, находчивость и природный ум. Хрущев уступал в знании теории или общем образовании таким членам Политбюро, как А. Жданов или Н. Вознесенский. Но Никита Сергеевич лучше, чем кто-либо из окружения Сталина, знал о реальных проблемах и жизни простых людей: рабочих, крестьян, служащих. Даже Сталин, желая упрекнуть, а не похвалить Хрущева, назвал его однажды «народником». Среди большей части населения Украины Хрущев был действительно популярен, к нему с уважением относились и работники среднего звена управления. Привилегии, которыми пользовались эти люди, не избавляли их от необходимости работать с чрезвычайным напряжением и почти без отдыха. Так же работал и сам Хрущев.

Проблем было много. В 1945 году предприятия Украины давали только 1/4 часть довоенной продукции. Хрущев не любил руководить при помощи заседаний или телефона. Он постоянно выезжал в разные области республики. В июле 1945 года он был в Одессе и Николаеве, затем в Полтавской и Харьковской областях. Осенью он больше недели провел в Закарпатской Украине, которая по договору с Чехословакией вошла в состав УССР. Вся украинская нация воссоединилась в одной республике, и это событие отмечали на Украине как национальный праздник.

Положение дел в республике с осени 1945 года стало заметно улучшаться. Были демобилизованы сотни тысяч солдат старших возрастов и офицеров, не имеющих специальной подготовки. Их встречали торжественно, хотя в родные города и деревни вернулась едва ли десятая часть тех, кто уходил на фронт, и вся республика была покрыта братскими могилами. Без почестей вернулись домой оставшиеся в живых военнопленные, проходившие перед возвращением специальные «фильтрационные» лагеря. Многие офицеры после «фильтрации» приговаривались к различным срокам заключения, но большая часть солдат смогла вернуться домой, хотя они и были ограничены в некоторых правах. Возвращались на Украину и миллионы молодых мужчин и женщин, которых немцы насильно угнали на работу в Германию. Некоторые из «перемещенных лиц» остались в эмиграции. Немало этих людей было по разным мотивам репрессировано уже в СССР. Но большинство вернулось на Украину, и их права были урезаны не столь значительно, как права военнопленных. В некоторых селах республики репатриированные составили до половины населения. Возвращались на Украину и сотни тысяч рабочих и служащих, эвакуированных в 1941 году в восточные районы страны. Были демобилизованы женщины и девушки, которых призвали в различного рода вспомогательные части. Вернулись домой и многие молодые солдаты, некоторые из них служили в армии еще с 1938–1939 годов. И все же в 1945 году Украина не выполнила план хлебозаготовок; на десятках тысяч гектаров и в ноябре хлеб и кукуруза стояли неубранными, не хватало ни рабочих рук, ни машин. Посеять было легче, чем убрать. В 1946 году восстановление промышленных предприятий шло быстро. Иначе сложились дела в сельском хозяйстве. Еще осенью 1945 года было мало дождей, озимые слабо развились и были повреждены морозом. Тракторов было мало, на посевных работах широко использовались коровы, но это резко уменьшало производство молока. Очень мало было лошадей и рабочих волов. Хрущев призывал расширить посевы кукурузы и проса, но для этого не хватало ни техники, ни рабочих рук. Однако главный удар нанесла сама природа. Засуха началась в Молдавии, потом распространилась на юго-запад Украины, а летом охватила не только всю Украину, но и Поволжье. По масштабам засуха была тяжелей, чем в 1921 году, ее можно было сравнить с засухой 1891 года. Городскому населению хлеб выдавали по карточкам, а во многих селах Украины начался настоящий голод. Не со всеми свидетельствами об этом периоде биографии Н. С. Хрущева можно безоговорочно согласиться. Так, например, старейший сотрудник «Известий» С. Руденко, работавший в то время корреспондентом газеты в Одессе, через много лет писал: «Что же происходило на Украине в 1946 году на самом деле? Попытаюсь показать это на примере Одесской области, где мне тогда довелось работать. Когда гибель людей приняла массовый характер и на улицах города стали подбирать трупы крестьян, устремившихся в Одессу за куском хлеба, из Москвы прибыла авторитетная комиссия. Состоялся пленум обкома, где был снят его первый секретарь А. В. Колыбанов. На следующий день Колыбанов пригласил к себе корреспондентов “Правды” и “Известий”. “Вы, наверное, уже знаете, что меня вчера сняли с работы, – сказал он. – Сняли за то, что не сигнализировал о состоянии дел и области. Не собираюсь оправдываться, хочу только ознакомить вас с некоторыми документами”. Он протянул несколько писем и пачку телеграмм, адресованных Хрущеву. В них приводились цифры умерших и содержалась просьба разрешить вскрыть два-три элеватора, в которых гнила кукуруза, и подкормить людей кашей из кукурузной муки – мамалыгой. Кроме писем и телеграмм, – продолжил Колыбанов, – я бесчисленное количество раз разговаривал с Хрущевым по телефону, молил о помощи. Знаете, что он отвечал? “Выходите из положения за счет собственных ресурсов”. Каких ресурсов? У нас и мешка кукурузы не было! Однажды я попросил разрешения позвонить Сталину. “Не разрешаю”, – ответил Никита Сергеевич. Теперь же меня обвиняют в том, что не сигнализировал о положении дел» [87] .