Владимир Губарев - Секретные академики

— Возможно, такие эксперименты и были бы «игрой», если бы за ними не скрывались более сложные проблемы, чем даже полет на Марс.

— Что вы имеете в виду?

— Понятие: «нормальный здоровый человек». Возникла целая отрасль науки, которая этим занимается. Речь идет о резервах человеческого организма, о его способностях адаптироваться в окружающую среду. Много говорится о «здоровом образе жизни», то есть о том, что вредно курить, выпивать и предаваться другим соблазнам. Но целостной системы знаний о здоровье человека нет, и для ее создания требуются усилия не только медиков, но и представителей самых разных отраслей науки — от математиков и физиков до физиологов и химиков. Необходимо заботиться о здоровье нации, но не так, как это пытается делать государство сегодня. Сначала мы получаем больное поколение, а потом пытаемся его вылечить. Этот путь ведет только к деградации как отдельного индивидуума, так и нации в целом. Такие эксперименты, как экспедиция на Марс, помогают лучше понять и оценить резервы человеческого организма, а, следовательно, полнее раскрыть его возможности в борьбе с заболеваниями.

Упитанный пруссак полз по рукописи. Я попытался прихлопнуть его оттиском статьи из немецкого журнала, но неудачно — рыжий злодей пошевелили усами и исчез среди листов бумаги.

— Таракан? — спросил князь и академик. — Не обращайте внимания, в старых московских домах они неистребимы. Так на чем мы остановились?

И мы продолжили наш разговор. Теперь он коснулся рецептов настоек для водки, хотя мы потихоньку попивали виски — просто иных напитков в кабинете у академика не оказалось. Но виски был очень неплох!

— Правда, что вы лучше всех разбираетесь в водках?

— Это некая легенда, которая сложилась вокруг нашей фамилии очень давно. Однако я стараюсь ее поддерживать!

— Каким образом?

— Мой прадед, родившийся в 1847 году, к сорока годам был московским губернатором. Потом он, выражаясь современным языком, «не сработался» с генерал-губернатором, великим князем и ушел «в отпуск». Вскоре без его желания он был назначен губернатором в Полтаву. Он не принял это назначение и подал в отставку. Потом он пошел на выборную должность и три срока был городским главой.

— На должности Лужкова работал?

— Точно! Три года назад, когда отмечался юбилей Москвы, устраивали какое-то мероприятие в мэрии. И к этому дню была выпущена памятная тарелка, и на ней среди прочих изображены рядом мой прадед Владимир Михайлович рядом с Юрием Михайловичем Лужковым. Так вот. Кроме того, что мой прадед был государственным служащим, а затем на общественной работе, он был ботаником. Публиковался в научных журналах. После революции он даже получал паек как ученый, хотя и «третьего разряда»… Культура пития была развита в то время. Для изготовления водок использовался зверобой, почки разные, ошпаренная полынь и многое другое. Я перенял все это от отца, а он соответственно от деда. Каждое лето я собираю цветы зверобоя, других трав. Месяц я провожу в разных местах. Бывал в Германии, Швеции, и там собираю травы, так как у нас они поспевают позже… Ну а потом и разное самостоятельное творчество использую: настаиваю то на перегородках грецких орехов, то на кедровых орешках… На перегородках и раздавленных орешках — я это делаю для увеличения «рабочей» поверхности — напитки получаются удивительно красивого цвета, напоминают коньяки. А цветы зверобоя дают рубиновый цвет… Впрочем, один мой итальянский друг назвал его «кардиналом» — такой же цвет у мантий кардиналов в Ватикане.

— А сколько вам удается создавать таких сортов?

— Да не так уж много — всего несколько бутылок держу дома… Так сказать, храню семейные традиции — и только!

— Что вы считаете самым крупным научным достижением в ХХ веке?

— Множество великих открытий сделано… Квантовая механика, теория относительности…

— Простите, я имел в виду только вашу область науки, то есть физику атмосферы? У меня сложилось впечатление, что до ХХ века вообще ничего не было?!

— Это не так! Кое-какие основы метеорологии существовали… Может быть, имеет смысл к самым крупным достижением отнести теорию турбулентности, развитую академиком Колмогоровым и его аспирантом Обуховым… Она объясняет явления переноса не только в атмосфере, но и на Солнце, и внутри нашей Галактики. Некоторые астрофизики считают, что теория Колмогорова имеет такое же значение в науке XX века, как и теория относительности Эйнштейна. Пожалуй, я с ними согласен…

— Теория турбулентности объясняет жизнь атмосферы?

— Она ввела в науку понятия, которые позволяют решать задачи, к которым еще 60 лет назад ученые не знали как приступить…

— Например?

— Один из таких примеров — волнение на море. Правильного описания его не было еще 25 лет назад, хотя многие сотни лет корабли бороздили Мировой океан.

— А что же именно в это время стимулировало исследования?

— Как всегда, интересы военных. Им нужно было знать, какие следы на поверхности оставляют подводные лодки, а волнение «маскирует» их. Определенные успехи в этом направлении наметились, но в полной мере проблема не решена. Есть знаменитая организация «Комета», после событий с «Курском» она стала известна всем, и именно там концентрировались все усилия ученых…

— Они делились успехами с вами?

— Говорили, что при волнении до шести баллов они способны обнаруживать лодки.

— Что-то я сомневаюсь в этом! Иначе не шли бы разговоры о таинственной лодке, которая протаранила «Курск». Ее следовало бы обнаружить, тем более что глубина моря в этой районе очень мала…

— Думаю, что система, о которой мне рассказывали, не была создана, так как началось разоружение и, вероятно, руководство страны посчитало такую систему излишней.

— Вот и приходится теперь гадать на кофейной гуще…

— Мне трудно судить о происшедшем, но на «Курске» были безусловно конструкторские недоработки — нельзя, чтобы боекомплект взрывался, да и непотопляемый атомный крейсер не должен тонуть… Это мои личные размышления…

— Я согласен с вами, а потому сменим тему беседы… Как вы пришли к своей нынешней должности — директора очень известного в мире академического Института физики атмосферы имени А. М. Обухова?

— Очень просто. Пришел сюда рядовым научным сотрудником и всю жизнь проработал здесь.

— А если подробнее?. Итак, вы родились в 1935 году…