Юирий Сидоренко - От потрясенного Кремля до...

Итак, Василий Иванович Казаков во исполнение миссии, возложенной на него, представляет съезду хорошо продуманную и отлично обкатанную повестку дня. Внешне она выглядит солидно и просто. Впрочем, читатель может сам в этом убедиться:

ПРОЕКТ

1. Избрание Мандатной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР.

2. О проекте временного регламента.

3. Избрание Председателя Верховного Совета РСФСР.

4. Избрание первого заместителя и заместителей Председателя Верховного Совета РСФСР.

5. Избрание Верховного Совета РСФСР.

6. О социально-экономическом положении РСФСР; программа предстоящей деятельности правительства РСФСР.

7. Утверждение Председателя Совета Министров РСФСР.

8. О суверенитете РСФСР в обновленной федерации союзных республик.

9. Об изменении и дополнении Конституции (Основного Закона) РСФСР в целях приведения ее в соответствие с Конституцией СССР. Об образовании Конституционной комиссии.

10. Утверждение председателя Комитета народного контроля РСФСР, председателя Верховного суда РСФСР, главного государственного арбитра РСФСР.

11. О разработке первоочередных законов РСФСР и поручениях Верховному Совету РСФСР.

12. Разное.

Эту повестку дня решительно поддерживало правое крыло депутатского корпуса. Левые депутаты считали подобный сценарий совершенно несостоятельным, поскольку избрание Председателя Верховного Совета РСФСР, его заместителей и формирование Верховного Совета согласно предложенной повестке дня предшествовали обсуждению социально-экономического положения РСФСР. Таким образом, жизненноважные решения, связанные с выбором руководства России, проводились как бы от чистого разума, без предварительного анализа существующего положения, за которое, естественно, несла ответственность аппаратная система. Но как раз отсутствие дебатов по этому поводу облегчало возможность оставить в руководстве прежний состав, если даже и не персонально, то во всяком случае по политическому признаку. Поэтому левые депутаты категорически настаивали на таком изменении повестки дня, которое предусматривало бы сначала доклад о социальном и экономическом положении России, а уже потом определяло выборы Председателя Верховного Совета. Левые рассчитывали, что объективная картина провала прежнего руководства станет преградой на пути аппаратных кандидатов и облегчит победу другим, радикально настроенным силам.

Кроме того, и это следует подчеркнуть особо, самая главная, приоритетная, по существу своему революционная, задача, которая стояла перед всеми депутатами, независимо от их принадлежности, была связана с суверенитетом России. Вот вопрос, который поистине объединял всех депутатов. Однако же в предложенной съезду повестке эта проблема была скромно припечатана к пункту об обновленной федерации союзных республик, причем оба эти вопроса должны были обсуждаться уже после законодательного утверждения Верховной власти России, которая по своему составу в рамках предлагаемой повестки дня мыслилась в качестве исключительно аппаратного образования. Внутренняя подоплека этой проблемы заключалась в том, что суверенитет России представлялся Центру достаточно острым решением, поскольку с точки зрения устоявшихся понятий отдельные республики являются составной и неделимой частью Союза, что в конечном итоге законодательно определяется абсолютным верховенством центральной власти.

С другой стороны, демократы считали, что Россия должна получить подлинный суверенитет, делегируя Центру лишь те права, которые сама сочтет необходимыми. Здесь, по мнению демократов, следовало бы определить юридический приоритет Российской Конституции и верховенство российских законов по отношению к общесоюзным. И эта проблема определяла другое видение союза республик, нерасторжимость которого обеспечивалась бы не принуждением, а добровольным согласием суверенных государств на взаимовыгодной основе.

Следовательно, в острейшей политической борьбе решалась проблема выделения (отдельным пунктом!) важнейшего принципиального вопроса о суверенитете России, а также вопроса о механизме народовластия и новом союзном договоре.

Впрочем, суверенитет России — проблема слишком грандиозная, слишком глобальная, чтобы рассматривать ее с позиций политических, тем более административных. Возникновение этой проблемы даже на уровне повестки дня, несомненно, предусматривало явное верховенство духовных ценностей над всеми остальными политическими факторами, мыслями, чувствами. И здесь я хотел бы рассказать об одном событии, которое оказало влияние на духовный статус депутатов. Речь идет о посещении выставки картин Ильи Глазунова.

Творчество этого замечательного мастера выражает мир, чуждый консерваторам духа, и более того это мир — отчаянно враждебный им. И столкновение с этим миром потрясло всех. А началось обычно — как всегда, на уровне очередного мероприятия.

В определенный час с заранее приобретенными билетами мы на автобусах почти в полном составе отправились в Манеж на встречу с картинами и, самое главное, с их автором. Выставка поразила нас своей грандиозностью, обилием великолепных шедевров, разом собранных в одно место. Посещение этой выставки народными депутатами России имело большой исторический смысл, потому что главная тема художника Глазунова — это Россия. Ее величие, ее история, страдания, бессмыслица недавнего прошлого и надежда на возрождение через духовные ценности. Произведения Глазунова — это, скорее, выражение духа России, а не ее плоти.

И естественным в этом смысле апофеозом была встреча с художником, который специально прибыл к нам — депутатам съезда, — чтобы не только услышать наше мнение о его творчестве, но и самому что-то сказать. Илья Глазунов выразил свою безграничную веру в обновление страны и народа, и эту свою веру он в определенной мере связал с новым депутатским корпусом. И, желая принять участие в этом процессе, по крайней мере на его парламентском уровне, художник в свойственной ему манере здесь же задумал грандиозное полотно.

Он предложил выразить возрождение России через лица депутатов, через образы новых людей в Российском парламенте. И как здесь не вспомнить заседание Государственного Совета, написанное Репиным, когда лица и образы членов этого высокого собрания в композиционной совокупности своей выражали крах Великой империи. Художник провидел катастрофу, в которой многие тогда еще сомневались.

А теперь другой гениальный художник провидит возрождение, в котором многие опять сомневаются… Но даже и этот провидец, смело заглядывая в будущее России, кажется не успел еще в бешеной суматохе разглядеть замечательный феномен сегодняшнего дня.