А. Лидин - Сказания о русских витязях

Окончав речь сию, исполин подхватил близлежащий камень величины необъятной и примолвил: «Не скажу я вам, как зовут меня по имени, как величают по отчеству, покажу лишь вам, каковы мои мышцы крепкие, каковы руки сильные». С словом сим бросил он камень вверх, как бы легкое перо, который сокрылся за облаки. Посланные с превеликим ужасом смотрели на сие невероятное происшествие, дожидаясь с полчаса обратного упадения камня, и, не дождавшись, поехали в город.

По прибытии представлены великому князю и донесли виденное и слышанное. Князь изумился и жалел, что презрел шурина своего Тревелия и не дал ему знать о сочетании своем на сестре его, хотя бы чрез посольство; но изумление его обратилось в ужас (хотя, впрочем, ему несвойственный), когда при названии провещанного конем имени Тугарина Змеевича княгиня Милолика пролила горючи слезы и с рыданием вопила:

— Погибли мы, дражайший супруг! Нет нам спасения от гнева брата моего: нрав его весьма лютый, и посланный его богатырь Тугарин имеет крылья и коня очарованного. Когда он на коне сидит, то не вредит его никакое оружие. Он опустошил было все царство Закамское, принадлежащее князю Болгарскому, если б не вошел он с ним в мирные условия и не обещал ему меня в супружество. Но как я не могла помыслить без трепета, что достаюсь чудовищу, и намерена была бежать из отечества, для чего нарочно избирала случай, предпринимая отдаленные и скрытные прогулки, то похищена была, по счастию, волжскими разбойниками и досталась тебе, возлюбленный мой князь. Посему рассуди, какова должна быть лютость Тугаринова противу тебя, когда ты овладел его нареченною невестою; но я леденею от ужаса, когда воображу о силе сего чудовища чародейного! Должно мне рассказать тебе все сии подробности, чтоб ты послушался меня, оставил бы свое княжество и спасался со мною за Буг-реку, ибо там только не действует его власть волшебная. С тобою, дражайший супруг, счастлива я и в отдаленнейших пустынях; но если поупорствуешь ты противиться Тугарину и не предприимешь следовать моему совету, лиши меня жизни, ибо не могу я видеть погибель твою неизбежную».

Владимир увещевал ее отложить страх, представлял ей отменные заслуги своих витязей, многочисленные свои воинства и крепость необоримую стен киевских — ничто не успевало: она предалась жесточайшему отчаянию, и только обещанием согласия к бегству мог он ободрить ее и привесть в состояние рассказать о Тугарине. Почему Милолика начала.

Я рождена от Болгарского князя Богориса и Казарской княжны Куриданы Чуловны в городе Жукотине, где в летнее время родители мои обыкновенно провождали по нескольку месяцев. Сей город лежит на луговой стороне реки Волги и тем доставляет великие выгоды к разным забавам: рыбные ловли и звероловство по рощам на берегах волжских были лучшею утехою моей родительницы, а особливо когда она нередко принуждаема была вести дни без Богориса, отзываемого войнами противу неприятелей.

Случилось некогда, что обры объявили нам войну; родитель мой не хотел дожидаться впадения их в свои области и предварил оных наступлением. Куридана, мать моя, искала разгонять грусть свою обыкновенными своими охотами. Сети закинуты были чрез всю ширину Волги, гнали рыбу болтами во многочисленных лодках. Сама мать моя плыла впереди на позлащенной ладье, со всеми придворными и телохранителями. Вдруг на другой стороне реки стоящие горы расступились надвое с превеликим треском, и из отверстия появился дивий муж, едущий на двух крылатых конях в колеснице, сделанной из стали. Он слетел прямо на воду и ехал по реке, ровно посуху, прямо к ладье княгининой. Тотчас послали у него спросить, откуда он и как смеет подъезжать к лодке княжеской без доклада? Но сей дивий муж был превеликий чародей, который до тех пор никому не показывался и известен был только по производимым лютостям; он дунул на посланную лодку и перевернул оную вверх дном, так что людей едва спасти могли. По сему враждебному поступку вся стража княжеская пустила в него тучу стрел, но оные, не долетя до него, обращались назад и падали переломленные в воду. Чародей приближался, все пришли в великий ужас; он одним словом остановил ладью, и руки гребцов учинились недействующи. Вступив на ладью, открылось его намерение, что он хотел похитить княгиню, мать мою, ибо он тотчас бежал к ней с распростертыми руками. Но сколько раз приближался, толико ж раз отвергаем был назад и коверканьем своим оказывал, что его невидимый огонь опаляет. Он ворчал некие варварские слова, коих никто разуметь не мог, и кои, конечно, были волшебные, но ничто не помогало; он стал на колени и изъяснял матери моей жестокость к ней любви своей, обещал ей тьмы утех, владычество над всем светом, если предастся в его руки, что может учинить снятием с себя талисмана. Сей талисман имела Куридана на шее, повешенный при рождении ее от некоторой благодетельствующей волшебницы; и, услышав, что оный защищает ее от похищения, подумала, не может ли оный удалить прочь сего мерзкого чародея, вынула она оный наружу и поставила противу глаз его. Чародей переменился в лице, страшные синевы покрыли оное, пена била из рта его. Он усилялся воспротивиться, но ударен был о землю, после чего, вскоча, делал великие угрозы.

— Не думай, — говорил он, — чтоб спаслась от рук моих: я принужу твоего супруга предать тебя во власть мою! Я пошлю такие казни на землю вашу, кои довольно отмстят твое презрение и поспешат моим желаниям! Верь мне: я клянусь Чернобогом, что или погибну, или достигну моего намерения! Вскоре увидят меня пред стенами Боогорда.

Проговоря сие, воскрежетал он страшно и исчез со своею колесницею.

Куридана возвратилась в великом ужасе и не смела долго медлить в таковом страшном соседстве; она переехала того ж дня в укрепленный город Боогорд и не смела выходить из теремов своих.

Наутрие появился на полях городских страшный двое-главый крылатый Зилант [26]; он опустошал все пламенным своим дыханием и пожирал стада и людей, по несчастью ему встречающихся. Земледельцы оставили свои работы, пастухи не смели выгонять стада свои, весь приезд в город учинился опасен, и трепет рассеялся всюду. Множество отважных людей, покушавшихся спасти отечество свое от сего чудовища, погибли жалостно, быв растерзаны сим лютым змием. Зилант приходил всякое утро к самым стенам и с мерзким рыганием кричал следующее человеческим голосом:

— Богорис! Отдай мне жену свою, или я опустошу всю землю Болгарскую, все царство Закамское!

Родитель мой, услышав о таковом несчастье, оставил успехи побед своих и принужден был, заключа мир, ускорить возвращение в государство свое. Он нашел оное в жалостном состоянии: поля и деревни запустевшие, жителей разбежавшихся. Там курилися пожженные нивы; здесь трепетали остатки членов пожертых человеков и скотов; в столице своей всех в унынии, не смеющих выйти за двери; голод и смерть повсюду.