Сергей Бойко - Шарль Перро

— Пусть назначат мне в супруги короля, и тогда я сдам город!

На примете была и английская принцесса Генриетта, правда, она жила в эмиграции. Предлагали королю принцессу португальскую. Посланник Франции в Лиссабоне Коменж прислал Людовику ее портрет. Однако вместе с портретом до Парижа дошли слухи, что оригинал гораздо хуже изображения.

Наконец, недурна собой была испанская принцесса. Брак с ней казался самым выгодным: таким образом на несчастную землю Франции пришел бы долгожданный мир.

Все эти дворцовые слухи живо обсуждались в семье Перро. Ведь Пьер, главный сборщик финансов Парижа, лелеял надежду когда-нибудь переступить порог Лувра и служить самому королю. Того же желали и Шарль, и Клод. Только Николя отвергал всякую мысль о придворной карьере, считая ее несовместимой со служением Богу.

…А мать себя чувствовала все хуже. Ее мучил изнуряющий кашель, а иногда на платке появлялась кровь. Сыновья решили перевезти мать в Вири, где ей всегда дышалось легче и где вся обстановка родимого гнезда успокаивала ее.

В Вири мать и умерла. В последние минуты возле нее был младший сын… Он и закрыл ей глаза.

Похоронили Пакетт Леклерк здесь же, в Вири, на сельском кладбище, где был похоронен и отец. Так и лежали они теперь рядом, как жили рядом всю жизнь.

После похорон, исполнив все положенные обряды, пригласили в Вири нотариуса, которому отвели комнату на втором этаже. Делили имущество Пакетт Леклерк без ссоры. Дом в Вири достался Пьеру, который недавно как раз сочетался браком. Шарль взял свою долю деньгами.

— Ты останешься со мной, Шарль, — сказал Пьер младшему брату. — Надо реставрировать старое строение и возводить главное здание дома. Ты будешь руководить строительством.

Шарль взялся за строительство с таким рвением и достиг при этом таких успехов, что о его способностях как архитектора заговорили даже в Париже.

В своих «Мемуарах» он писал:

«…После смерти матери в 1657 году, что случилось через некоторое время после женитьбы моего брата сборщика, принесшей ему столько радости, дом в Вири был отдан ему как часть по разделу семейного наследства. Он построил там главное здание дома, а так как я был полностью свободен, поскольку брат взял нового приказчика, то я приложил все силы и старания к строительству этого дома. Мои братья имели большую долю в проекте этого здания, но в качестве рабочих у меня были лишь лимузенцы (жители провинции Лимузен. — С. Б.), которые всю свою жизнь ничего не делали другого кроме монастырских оград. Я также заставил их отделать мелкими дроблеными камешками грот, который стал главным украшением этого дома. Когда они продемонстрировали его своим друзьям-каменщикам как свое произведение, те очень удивились, а мои каменщики получили репутацию искусных мастеров. Я говорю здесь о своем участии в строительстве дома в Вири потому, что рассказ об этом Кольберу явился в особенности причиной того, что он решил назначить меня своим приказчиком в интендантстве королевских строений».

В Сорбонне состоялся процесс над господином Арно. Перед канцлером Сегье наряду с другими участниками обсуждения выступил и Николя Перро. Фактически это был процесс против учения Янсения, которое ярче и полнее всего было изложено в его книге «Преобразование внутреннего человека». Из религиозного спор перерастал в политический — о веротерпимости.

На процессе брат говорил с таким пафосом и с таким убеждением, что Шарль словно заново узнавал уже знакомые ему истины.

— В человеке живут две похоти, которые разводят в нем всякое зло и препятствуют ему жить по закону Христа. Одна из них, как нас учит Янсений, — сластолюбие: это когда человек стремится ко всякому приволью и удобству жизни, к сладкой еде и к деньгам, чтобы приобретать на них все сладости жизни, а также почет и похвалу и держать людей в своей воле. Другая похоть есть любопытство. Это когда человеку хочется все испытать, все изведать, познать весь мир Божий со всеми его тайнами. Как бывают люди с ненасытным чревом, так бывают люди с ненасытным умом, который стремится все разведать и разгадать, даже не зная, зачем это: просто для своего удовольствия и потехи! — Хорошо поставленный голос Николя гремел в стенах огромного зала, а глаза его гневно бросали взоры на тех, кто был привержен второй похоти — ведь он выступал перед профессорами и их учениками. — С этими двумя похотями, учил Янсений, человек должен неустанно бороться, стараясь избавиться от обеих и полностью посвятить себя служению Богу!

Ответом на страстное выступление Николя были гневные реплики зала: с первой похотью и в самом деле стоило бороться, но вот со второй!

Шарль очень любил Николя, признавал его превосходство в знаниях и вере, однако учение Янсения об отказе от познания ставило его в тупик. Шарлю как раз была присуща вторая похоть: он страстно желал как можно больше узнать, и потому здесь он расходился с братом и был солидарен с учеными, которые давали отповедь Николя.

Суд над Арно привлек внимание Блеза Паскаля — величайшего ученого Франции того времени. Он был знаком с семьей Перро и являлся последователем Янсения. Книга «Преобразование внутреннего человека», с которой Паскаль познакомился в 1646 году, произвела в его душе настоящий переворот. Это совпало с жестокой болезнью великого ученого. Он и раньше отличался слабым здоровьем, а теперь страдания его усилились. Он потерял сон, его мучили сильнейшие головные боли, у него отнялись ноги, и он мог передвигаться лишь на костылях. Принимал только теплое питье, и то по каплям, вследствие нервных судорог в горле.

Господин Витар по договоренности с Паскалем подробно пересказал ему суть выступления Николя и ответы его оппонентов. И, наверное, только болезни, измучившей его, и лихорадочному поиску божественной поддержки можно приписать то, что последовало дальше. Выслушав Витара и проведя несколько бесед с братьями Перро, великий ученый заявил, что не людей, не Бога любил он, всю свою жизнь посвятивший науке, а ненасытную похоть ума своего, и решил отбросить эту похоть, прекратить совершенно занятия наукой и посвятить все свои умственные силы познанию Бога с тем, чтобы подчинить ему свою жизнь. Так появились его знаменитые «Письма к провинциалу», идею которых подсказал ему Перро. В этих письмах Паскаль рассказал о месте человека в мире, о бренности его бытия, о моральных его обязанностях и вере в Бога как единственно верном пути к бессмертию. Уже через неделю после выступления Николя господин Витар привез Пьеру и Шарлю на улицу Сент-Франсуа в Марэ первое из писем Паскаля. Затем последовало второе, третье, и так до последнего, восемнадцатого.