Жан-Кристиан Птифис - Истинный дАртаньян

К 20 июля королевская армия приблизилась к очагу восстания. Пройдя вдоль Роны и миновав Апс и Сен-Жан-ле-Сантеннье, она сосредоточилась подле Вивье. Мучимая невероятной летней жарой, армия во время своего форсированного марша потеряла немало людей и особенно лошадей.

23 июля Антуан дю Рур оставил 800 человек в гарнизоне Обенаса и отправился в свою штаб-квартиру в Ла Вильдье. 25 июля около 6 часов вечера королевская кавалерия остановилась неподалеку от деревни Прадель.

Д'Артаньян – д'Артаньян в лучшей своей форме! – чувствовал, что следует сразу же нанести удар: захватить повстанцев врасплох, произведя массовую кавалерийскую атаку в тот же вечер. Это был рискованный план, поскольку малоизвестная чужакам земля изобиловала ловушками, извилистыми тропами и глубокими пещерами. Небольшой отряд разведчиков из 12 человек был послан под командованием офицера, чтобы выяснить расположение лагеря противника, находившегося на расстоянии одного лье. Отряд вернулся с хорошими известиями: в этот вечер «руровцы» не позаботились об обороне. Их лагерь был в полном беспорядке. Горячий гасконец больше не сомневался. Вместе со всей своей кавалерией он галопом поскакал в направлении Ла Вильдье. За ним шли Лебре и пехота. Невдалеке от лагеря он построил свои войска в боевом порядке. Эскадроны драгун и мушкетеров с развевающимися перьями на шляпах, не нарушая тишины, построились к бою, сдерживая своих разгоряченных скакунов. Было около 7 часов вечера. Внезапно раздается сигнал к атаке. Шпаги и сабли вылетают из ножен, тяжелые кони с ржанием бросаются вперед. Орда восставших оборванцев захвачена врасплох. Часовые поднимают тревогу и трубят общий сбор. Слишком поздно! Крестьяне-солдаты, прекрасно умеющие нападать из засады и совершать быстрые набеги, чувствуют себя беспомощными перед лицом элитной королевской армии, которая стреляет сплошным огнем. Повстанцы бегают туда и сюда, расталкивают друг друга, пытаясь подобрать свои мушкеты. Неописуемая сутолока... Единственный, кто не теряет хладнокровия, – это Антуан дю Рур. Он понимает, что рискует головой. Примчавшиеся из окрестностей курьеры сообщили ему о том, что нынче же ночью или на следующий день прибудут значительные подкрепления от крестьян. Он надеется, что сможет продержаться до их прибытия. Он подбадривает растерявшихся людей и умудряется выставить своих лучших гренадеров против сомкнутых рядов мушкетеров и гвардии г-на де Вернея, которые под этим жестким натиском на мгновение откатываются. Готова ли судьба повернуться против войск короля? Именно тогда д'Артаньян и Лебре, задействовав фланги кавалерии и произведя маневр на окружение противника, моментально ломают атаку восставших. Всего нескольких минут оказывается достаточно, чтобы нанести смертельный удар опасному призраку Виварэ. Восставшие беспорядочно отступают. Всадники преследуют беглецов, мчась напролом через изгороди и кусты. Остаток ночи проходит в заботах по подтягиванию обоза и подсчету пленных бунтовщиков. Рано утром на залитой кровью равнине и лесах Миаса обнаруживают более сотни убитых.

«Этот несчастный генерал, – написал о дю Руре один из мушкетеров, – у которого была почти одна только пехота, собрал ее в долине между скалами, и, поскольку у нас была почти одна только кавалерия, оставляю Вас догадываться, каково пришлось всем этим бунтовщикам. Их убивали направо и налево» 25 25 Каррэ д'Алиньи. Мемуары. .

После катастрофы в лагере в Ла Вильдье восстание, казалось, было полностью подавлено. Антуан дю Рур с группой своих сторонников был вынужден бежать в крепость Ла Ша-пель. На следующее утро, 26 июля, около 8 часов великий байли Виварэ граф дю Рур, Луи-Пьер Сципион де Гримоар, и его надменный прево г-н де Флорак через Кордельерские ворота вошли в Обенас во главе королевских войск. Городской замок, из которого всего несколько недель тому назад «руровцы» выбили швейцарских гвардейцев, сразу же сдался. Многие из жителей области, так и не решившие, на чью сторону встать, довольно вяло приветствовали победителей. Д'Артаньян вместе со штабом обосновался в городе, а солдаты разбили импровизированный лагерь в долине, называвшейся «землями Мадам».

Последующие дни ушли на то, чтобы подавить последние очаги сопротивления. 1 августа Лебре во главе значительного кавалерийского отряда направился в Прива. Некий бедный крестьянин в бегах имел несчастье попасть в его руки. Ради примера и для того, чтобы посеять ужас во всей области, он приказал повесить его на дереве. Со своей стороны, граф Каррэ д'Алиньи описывает в Мемуарах, как вместе с двумя отрядами мушкетеров и полком г-на де Вернея он участвовал в осаде замка Монреаль, удерживаемого сотней повстанцев. В замке находилась большая добыча, которую повстанцы захватили, разграбив ярмарку в Бокере.

Потом начались исключительно жестокие репрессии, напоминавшие действия Тюренна или Люксембурга при вступлении в завоеванные страны. Зло хотели выкорчевать с корнем. Военный совет и судьи сенешаяьства и президиаль-ного суда Нима собрались для того, чтобы судить виновных. 27 июля было вынесено семь смертных приговоров, и они были немедленно приведены в исполнение. Согласно некоторым источникам, были казнены несколько десятков повстанцев. На скамьи галер попали еще 500 или 600 человек.

Да, как не мог не признать д'Агессо, великий байли г-н дю Рур «сочетал при подавлении восстания мудрую умеренность со справедливой твердостью»; совсем по-другому поступал генерал-майор Лебре, проявивший невероятную жестокость в отношении гражданского населения. Старый вояка приказал повесить без суда пленных из Ларжантьера и предал огню дом Антуана дю Рура в Ла Шапели. Соревнуясь с ним, генерал-майор Жувель приказал перебить всех мятежников этого города. 12 сентября Обенас был лишен права посылать представителей в Провинциальные штаты Виварэ за то, что действовал заодно с подстрекателями. Стены Ла Вильдье и Ла Шапели были в нескольких местах разрушены, со многих колоколен в других селениях сняли колокола и отправили их в переплавку. Кроме того, Лебре позволил солдатам по своему усмотрению грабить область и жить за счет местных жителей, плодя руины и превращая эту уже жестоко пострадавшую землю в пустыню. Реквизировали скот, разные товары, урожай. Сразу же на дорогах появились несчастные крестьяне, которые, сбившись в кучу в телегах, бежали из своих мертвых и жестоко разграбленных деревень. Трагичнее всего было то, что самое их бегство рассматривалось как преступление. Согласно подписанному интендантом указу, жителям области настоятельно предписывалось вернуться на свое место жительства под страхом «лишиться милости, которую Его Величество готов еще оказать своим мятежным подданным из Нижнего Вива-рэ». Сумевший улизнуть от преследователей Антуан дю Рур был 21 августа осужден заочно судом в Вильнев-де-Берге и приговорен к смертной казни через колесование и полной конфискации имущества. Его задержали несколько позже в Сен-Жан-Пье-ле-Порте при попытке пробраться в Испанию, и 29 октября он был казнен в Монпелье.