Валентин Пушкин - Из единой любви к Отечеству

Едва отгремела канонада над Красным, а Сеславин 8 ноября уже доносит на главную квартиру: "Уведомляю в третий раз, что неприятельское депо (запас провианта.- В. П.) находится еще в Горках (Могилевской губернии. - В. П.)... Пришлите пехоты, кавалерии и конной артиллерии, и депо сей в наших руках".

Переправившись через Днепр, Сеславин поскакал к Борисову на реке Березине. Ему было поручено открыть сообщение между Дунайской армией, подходившей с юга под командованием адмирала Чичагова, и приближавшимся с севера 1-м корпусом графа Витгенштейна.

Адмирал Чичагов занял Борисов, где находилась переправа через Березину. Однако корпус генерала Удино с отвагой отчаянья бросился к переправе и вытеснил русских из Борисова. Отходя, Чичагов приказал сжечь мост.

Тем временем отряд Сеславина мчался вперед и 15 ноября столкнулся с союзниками французов, польскими кавалеристами графа Тышкевича. После ожесточенной рубки половина их была Уничтожена, другая половина сдалась в плен. Сеславин еще не раз попадал в жаркие стычки с рыскавшими по округе отрядами неприятеля. Наконец ему удалось встретить авангард Витгенштейна. Он устанавливает сообщение между ним и Чичаговым. Кутузов рассчитывал использовать их взаимодействие и не дать основным силам французов перейти Березину. Как бы вспомнив предложение Сеславина перед переправой через Днепр, главнокомандующий надеялся на Березине завершить разгром наполеоновских войск.

Однако адмирал Чичагов в решительный момент недостаточно мощно атаковал Нея, в перемещении Дунайской армии не был необходимой подвижности. Отряды Ермолова и Платова бились с неприятелем на левом берегу реки, ожидая помощи Витгенштейна. Но Витгенштейн из самолюбия (в чем его потом обвинил Кутузов) и нежелания подчиняться Чичагову изобретал множеств предлогов для оправдания своей медлительности. Его артиллерия обстреляла лишь хвосты уходящих французских колонн.

Несмотря на гибель 12 тысяч убитых и утонувших, несмотря на то что 20 тысяч солдат сдались в плен, армия Наполеона перешла Березину.

Получив подкрепление от адмирала Чичагова, Сеславин молниеносным ударом выбил из Борисова остатки неприятельских войск.

Победа была решительная. Но казачий генерал Денисов, уничтожив в окрестностях Борисова несколько неприятельских отрядов, не долго думая, приписал взятие города себе. Подобные недоразумения случались из-за путаницы и разобщенности действий некоторых командиров. Поверив своему генералу, атаман Платов послал об этом рапорт Кутузову.

Сеславин тоже обратился к главнокомандующему с требованием восстановить истину. Начались штабные интриги. Против него исподволь объединялись чванливые карьеристы; им давно досаждала громкая известность Сеславина в армии и кругах близких двору. Сеславин не желал уступать чести взятия Борисова не из честолюбия или корысти, но полагая недопустимым умаление заслуг бесстрашно бившихся вместе с ним солдат и офицеров и особенно тех, кто сложил головы в этом бою.

За Сеславина вступился адмирал Чичагов, который наблюдал штурм Борисова. Поддержал своего давнего любимца и начальника главной квартиры генерал Ермолов. В конце концов правда оказалась на стороне Сеславина. За Борисов он получил почетное звание флигель-адъютанта.

Слава его представлялась многим невероятной, да и сам он казался не человеком, а легендой, преувеличением, собирательным образом бесшабашно-лихого, неустрашимого партизана. Среди солдат передавались рассказы, в которых действительные подвиги перемежались с вымышленными. Сеславину приписывались сверхчеловеческие возможности, объясняемые чудесной помощью святого Георгия Победоносца, а иной раз - и волшебным заклятьем неизвестного колдуна из Ржевского уезда. Забывали - даже в среде образованных военных - его трезвый ум, боевой опыт, ошеломляющую энергию и спартанскую выносливость.

Но Сеславин не думал о славе, чинах и наградах. Он пребывал в состоянии высокого душевного подъема, в самоотверженном и неустанном стремлении принести возможно большую пользу Отечеству.

* * *

Вместе с авангардом адмирала Чичагова Сеславин продолжал преследовать бегущих захватчиков. Французы уже не в состоянии были оказывать организованное сопротивление партизанам. Ударили сильные морозы, окончательно сломившие обессиленное войско Наполеона.

Ночью 23 ноября Сеславин ворвался в занятое французами местечко Ошмяны. Развернув пушки, поставленные на полозья саней, партизаны открыли огонь по лагерю неприятеля.

Верхом на пляшущем скакуне Сеславин управлял боем.

Вот гусары и казаки с криком и гиканьем поскакали во тьму; раздается треск французских ружей, слышатся резкие возгласы команды... Вдоль дороги на Вильно шевелится, колышется огромное черное чудовище - выстраивается неприятельская пехота... Сеславинские пушки продолжают торопливо стрелять... За толкущейся во мраке колонной мелькают факелы, повозки, всадники...

Если бы не тьма, Сеславин мог бы увидеть Наполеона, в Разгар боя въехавшего в Ошмяны. А император, мрачно кутавшийся в польский кунтуш на соболях, не предполагал, конечно, что неподалеку стреляет в его солдат русский офицер, который по странному стечению обстоятельств или, скорее, по приговору истории, неоднократно нарушал его стратегические расчеты.

* * *

27 ноября на плечах французской кавалерии отряд Сеславина ворвался в Вильно. Партизаны яростно бились о превосходящими силами французов, пока не подоспел отряд генерала Ланского Сеславин захватил шесть пушек и знамя. Вместе с кавалера Ланского он третий раз бросился в атаку... В это мгновение пуля пробила ему левое плечо, раздробив кость.

Казармы и госпитали Вильно были переполнены ранеными больными, обмороженными, умирающими французами. Мюрат, король неаполитанский, ускакал с остатками кавалерии. Незадолго до этого уехал и сам император. Заключив окончательно, что война в России проиграна, Наполеон бросил своих солдат и не только солдат. Огромный обоз, все пушки, награбленную добычу, императорскую казну, множество важных документов из императорской канцелярии, а также станок для печатания фальшивых ассигнаций, которыми предполагалось наводнить Россию.

После взятия русскими Вильно французской армии практически не существовало. Кое-где брели разрозненные, почти не боеспособные отряды голодных оборванцев.

Русские солдаты и офицеры тоже переносили тяжелые лишения; многие обморозились, голодали, много было больных и раненых. При таких условиях, с серьезным ранением, получены Сеславиным под Вильно, ничего не стоило пропасть. Но его спасла забота партизан, товарищей по оружию; они добром отплатили ему за его сердечное отношение к простым солдатам казакам, за его невиданное геройство и великую самоотверженность.