Софья Бенуа - Мэрилин Монро. Жизнь в мире мужчин

Девушка-простушка с заурядным именем Норма Джин Мортенсон превратилась в сияющую звезду Мэрилин Монро в 1946 году при подписании контракта с киностудией XXth Century – Fox («XX век – Фокс»). Об открытии этой звезды ходят самые разные легенды, чаще всего нам говорят, что красавицу открыл бывший актер Бен Лайон, ставший в середине сороковых годов «охотником за талантами». Будто бы Лайон рискнул снять кинопробу без официального разрешения руководителя студии Дэррила Занука; тогда же понял, что никакая «Норма Джин» не тронет сердца поклонников. Он придумал ей имя Мэрилин, когда актриса озвучила фамилию дедушки Монро, которую могла бы взять в качестве псевдонима. Так возникла символическая аббревиатура ММ, под которой взошла звезда знаменитой актрисы.

Кто только не ругал первые фильмы с участием Мэрилин Монро, называя их безвкусными поделками, в которых искусственная блондинка виляет бедрами и глупо улыбается. Но в подобных оценках прослеживается несправедливая зависть, ведь актриса смогла завоевать зрителей уже самим фактом своего магнетического присутствия на экране. Девушка резко отличалась от десятков раскрашенных старлеток на экранах большого кино своей непосредственностью и живым обаянием.

Но разве бы мир узнал эту белокурую красавицу, если б не ее тетя Грейс Мак Ки, которая привела девочку на киностудию, когда той исполнилось всего-то шесть лет. и которая впрочем, никакой родственницей нашей героине не была. Однако обо всем по порядку.

На тот момент, когда Грейс Мак Ки привела Норму Джин Бэйкер в кинематографическую сказку, ей самой было чуть за тридцать. Тетя Грейс, как и мать девочки Глэдис, работала на киностудии монтажером, и уже давно мечтала о славе актрисы, ведь только кино могло приблизить любую славную американскую девушку к исполнению самой заветной мечты, потому что кино для Америки – это настоящий Рай. И многие американки в буквальном смысле молились, чтобы попасть этот заветный Рай.

Несмотря на то, что малышка еще не осознавала свои возможности и перспективы, ее тетушка была полна надежд и всю дорогу подбадривала девочку, заставляя ее широко улыбаться.

Кинематографический Рай – это прыжок из бедности в роскошь, из безвестности в мир славы, из забвения в мир восторженного обожания. Ах, как же повезло малышке Джин, что есть кому позаботиться о ее славном будущем. Вот они уже достигли киностудии с яркими неоновыми буквами на фасаде «Метро Голдвин Майер» или «XX век – Фокс».

В этот июльский день 1932 года через турникет киностудии пропускали детей в сопровождении родителей и других родственников, при этом взрослые волновались, пожалуй, больше ведомых ими за руку разряженных и напомаженных чад. У Нормы Джин Бэйкер тоже накрахмаленное платьице и тщательно уложенные завитушки, легкий искусственный румянец на лице и сияющая улыбка. Она с интересом разглядывает разряженных соперниц и крутящих шеями, втиснутыми в накрахмаленные воротнички, соперников, тогда как ее тетя напряжена, ведь вокруг так много желающих «заполучить удачу» за счет детской наивной непосредственности, продав ее подороже как несомненный талант любимого чада.

Им повезло: «удача» поджидает их рядом с домом в Лос-Анджелесе; и они не преминут воспользоваться всеми выгодами, которые сулит им завлекательная неоновая вывеска, приглашающая в Рай. Впрочем, они уже не единожды стучались в эти двери, и не единожды получали отказ…

Блондинка, ставшая легендой

– Повтори-ка реверанс, деточка… Не забывай улыбаться, не делай резких движений… Подумай, как будет рада твоя бедная мама, если ты станешь кинозвездой!

Так напутствовала малышку тетя. Стоит сказать, что мать девочки Глэдис Бэйкер тоже работала на студии в монтажной и постоянно горбилась над пленкой. День за днем она перематывала и склеивала кинопленку, задыхаясь от насыщенного парами ацетона воздуха. Чтоб уберечь руки, женщина работала в белых перчатках. Как и ее сестра Грейс Мак Ки, она мечтала о киношном будущем своей дочери и том времени, когда богатые мужчины будут целовать ей чистые холеные руки. Неизвестно, кто из женщин первой высказал мечту определить девочку в кино; впрочем, С. Ренер в книге «Трагедия Мэрилин Монро» утверждал: «Еще прежде, чем у дочери прорезался первый зуб, Глэдис уже выбрала для нее карьеру кинозвезды». Несмотря на то, что любимой приговоркой Глэдис были слова «Жизнь не стоит усилий!», которые она без конца повторяла, сама женщина приложила немало усилий, чтобы превратить свою дочь в красавицу, достойную киноэкрана. И даже если ей удалось немногое на этом пути, она сумела заронить в душу своей дочери страстное желание быть звездой, быть красивой, желанной, а, значит, и сексуальной. В те годы Америка только-только вступила на путь сексуальной раскрепощенности…

Глэдис Бэйкер, молодая женщина, обойденная настоящим женским счастьем и мужской любовью, вкладывала свою страстную любовь в дочь. В какой-то момент Глэдис даже перестала ездить в автобусе, только чтобы сэкономить на косметику для дочери. Мать покупала для маленькой любимицы карандаши для бровей, румяна, помады, сверкающие безделушки-украшения.

Но обстоятельства сложились так, что когда мать Нормы заболела, к приобщению девочки к киноискусству со всем пылом взялась Грейс Мак Ки. Каждое воскресенье тетя водила Норму на Беверли Хиллз, где жили кинозвезды, или же к Китайскому театру, где «собралась толпа зевак поглазеть, как очередная знаменитость, оставляет отпечаток ступней, ладоней и даже губ на мягком гипсе». Расхаживая с ребенком среди этих отпечатков чужой славы, молодая женщина словно в утешение беспечной спутнице говорила:

– Потерпи, дорогая… Очень скоро и твоя ступня будет навсегда запечатлена здесь.

Малютка Норма Джин

…И в тот раз, когда тетя едва ли не в сотый раз привела Норму на экзамен в Рай, им не повезло. Как только подходила их очередь, девочка вдруг начинала заикаться, забывать па, которые ей нужно было представить взыскательному жюри. Услышав привычное, что она проваливалась, расстроенная Норма потупила головку, чтобы скрыть слезы. Она понимала, что в который уж раз подвела свою попечительницу. Но вместо упреков услышала ободряющее:

– Не плачь, детка. Может, в другой раз нам повезет больше. Ты ведь еще совсем маленькая. У тебя все впереди.