Андрей Балканский - Ким Ир Сен

Инцидент вызвал большой резонанс. Мало того что «Пуэбло» был буквально нашпигован современной разведывательной техникой, он еще и оказался первым захваченным военным кораблем США начиная с 1807 года. Это была настоящая пощечина гордости американцев от крохотного коммунистического государства. Президент Линдон Джонсон потребовал немедленного освобождения судна и членов экипажа. Северная Корея настаивала на извинениях за вторжение в территориальные воды. Однако в Вашингтоне пойти на такой шаг не захотели. К берегам КНДР был направлен Седьмой флот США, началась мобилизация армейских резервов. А Пак Чон Хи призывал американцев поскорее ударить по Пхеньяну.

Советский посол Николай Судариков в этот момент находился в Москве. После консультаций с Брежневым 23 января он вылетел во Владивосток с секретным пакетом для Ким Ир Сена. Оттуда военным самолетом его неожиданно для корейцев (воздушное пространство страны было закрыто) перебросили в Пхеньян. Суть послания заключалась в том, что СССР из-за «Пуэбло» объявлять войну США не будет. На встрече с Судариковым Ким объяснял, что корейское руководство намерено было быстро урегулировать инцидент, но это невозможно в связи с угрозами американцев. А выступая на приеме по случаю дня Корейской народной армии, в своем стиле пообещал «ответить на "возмездие" американских империалистов возмездием, а на тотальную войну — тотальной войной».

К войне стали готовиться всерьез. В Пхеньяне открывали законсервированные бункеры и бомбоубежища, объявляли воздушную тревогу, применяли светомаскировку и настойчиво предлагали советскому посольству переехать под землю. Неожиданно правительство КНДР запросило Москву о помощи всеми возможными средствами, в том числе военными, если Северная Корея окажется в состоянии войны, как то было предусмотрено договором о дружбе и сотрудничестве между двумя странами. Худший сюрприз для советского МИДа сложно было придумать. Дипломаты в высотке на Смоленской площади провели немало бессонных ночей, придумывая, как выйти из ситуации, чтобы СССР не был втянут в новый конфликт в Корее.

Ким Ир Сена пригласили приехать в Москву. Он отвечал, что не может оставить страну в такой момент. Поехал министр обороны Ким Чан Бон, который был принят Брежневым. Леонид Ильич разъяснил ему советскую позицию: договор, мол, носит сугубо оборонительный характер и служит «инструментом мира» на Корейском полуострове. Выполнение его представляется очень сложным в условиях, когда общемировой тенденцией является предотвращение войны. Что касается «Пуэбло», то СССР считает полезным не затягивать конфликт и поскорее выдворить команду корабля в США.

В Пхеньяне, разумеется, были недовольны. Однако вида не показывали. Советским специалистам отдали разведывательные приборы с «Пуэбло», включая ценнейший криптотелеграф «KW-7 Orests» на изучение. Разложив на столах прямо в здании посольства чертежные листы, они не торопясь знакомились с новинками американского ВПК.

Следовать совету Брежнева Ким Ир Сен не спешил. Он решил заняться перевоспитанием «империалистов» в соответствии с чучхейскими принципами: они должны были, во-первых, признать факт совершения ошибки, во-вторых, принести извинения и, в-третьих, дать гарантии ее неповторения. С командой «Пуэбло» проблем не возникло. Они «раскаялись» уже через несколько дней после захвата судна. А вот с Белым домом дело затянулось.

Переговоры о судьбе экипажа «Пуэбло» продолжались почти год. В итоге американская сторона принесла КНДР извинения и гарантировала, что подобное не повторится.

«В прошлом году империалисты США в течение 11 месяцев продолжали всеми силами упорствовать, но им все равно пришлось принести извинения и дать слово больше не вторгаться в наши территориальные воды, — констатировал Ким Ир Сен в новогоднем обращении к нации. — Итак, мы оставили у себя "Пуэбло" как трофей, а экипаж выслали за пределы страны… К каким бы ухищрениям ни прибегали США, им не скрыть от народов мира неопровержимый факт, что они сами принесли корейцам извинительный акт и пали перед нами на колени» 21.

Уже в 1990-е годы неожиданно для всего мира «Пуэбло» обнаружился в Пхеньяне, совершив тайный переход вокруг Корейского полуострова. Сейчас судно стоит на реке Тэдон. Оно превращено в музей — «средство антиамериканского воспитания», а экскурсоводом на корабле работает старший полковник Ким Чжун Рок, командовавший его штурмом. Копия документа с извинениями американской стороны выставлена там на всеобщее обозрение.

В 1969 году произошел еще один подобный инцидент. На сей раз корейцы сбили американский разведывательный самолет «Е-121M», совершавший облет побережья.

Два эти эпизода очень любимы пхеньянской пропагандой, с их помощью иллюстрирующей превосходство Кореи над США и духа над техникой. В рассказе «Электронно-вычислительная машина подвела американцев» говорится:

«Американские империалисты старались выбраться из трудного положения, в котором они оказались во время инцидентов с «Пуэбло» и с самолетом-шпионом… Главари американского империализма лезли из кожи вон, стараясь с помощью электронных вычислительных машин разгадать стратегические намерения президента Ким Ир Сена путем анализа разведданных, собранных по всем каналам… Однако результаты остались без изменений. Абсурдной была сама попытка американских империалистов, бешено ведущих разбойничью агрессию и войну, проникнуть в тайны искусной и непревзойденной стратегии президента Ким Ир Сена. Волк жестокий, но он не может разумно мыслить. Сам факт, что американские империалисты возлагали единственную надежду на электронные вычислительные машины, не только стал предметом новых насмешек. Это был очередной фарс, инфицированный скатывающимися в пропасть янки на глазах у всего мира. Он явился ярким доказательством процесса дегенерации мозга империалистов» 22.

«Не завидуем никому на свете!» — так звучал новый государственный девиз. Песню с таким названием в обязательном порядке разучивали в яслях и детских садах, на заводах и в воинских частях, в шахтах и партийных кабинетах. Ким Ир Сен вел свой народ вперед особым путем, который чем дальше, тем больше становился непохожим ни на какой другой в мире.

«Родной вождь, уже глубокая ночь, пора спать!» — механический голос, внезапно раздавшийся в кабинете, заставил Ким Ир Сена вздрогнуть от неожиданности. Солдаты одной из частей КНА прислали ему необычный подарок — настольную лампу, которая в полночь произносила эту фразу. Он открыл окно и ночной пхеньянский воздух, приятно холодя лицо, хлынул в комнату, пошевелив на столе листы с набросками к отчетному докладу для партийного съезда.