Сергей Михеенков - Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

Уникальность Калужской операции, по признаниям историков и военных, состояла в том, что «она выросла непосредственно из оперативной обороны, которую до того проводили войска Тульского направления».

В военном архиве в Подольске хранится довольно обширный документ, который называется так: «Оперативный обзор «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», составленный с период с января 1942 по август 1943 года офицерами штаба Западного фронта. В нем по поводу интересующей нас темы говорится следующее: «После боев под Тулой войска ген. Болдина были повернуты в западном и северо-западном направлении, получив задачу во взаимодействии с частями ген. Захаркина овладеть Калугой».

С этой целью из войск ген. Болдина была выделена подвижная группа в составе стрелковой, танковой и кавалерийской дивизии с включением в группу двух батарей гвардейского минометного дивизиона, огнеметно-фугасной роты, Тульского рабочего полка, отдельного танкового батальона и некоторых других подразделений. Командование группой было возложено на генерала B.C. Попова [39] .

Поход на Калугу мы рассмотрим в одной из последующих глав. А сейчас попытаемся осмотреться в тех обстоятельствах, в которых находилась к моменту броска вперед армия генерала Болдина.

Еще 7 декабря 1941 года генерал Гальдер записал в своем дневнике: «Отвод 10-й моторизованной дивизии у Михайлова (армия Гудериана), по всей вероятности, будет иметь очень неприятные последствия».

На следующий день, 8 декабря: «Большие опасения вызывает левый фланг группы Гудериана и правый фланг армии Клюге. Войска 43-го армейского корпуса могут оказывать противнику лишь незначительное сопротивление. Если мы примем решение на отход, то потеряем при этом большое количество вооружения и материальной части. Но если противник начнет большое наступление, то его последствия трудно даже предугадать. Следовательно, если мы не сможем создать резервы, нам грозит опасность быть разбитыми».

10 декабря: «В районе западнее Тулы в результате отхода нашей 296-й пехотной дивизии образовался разрыв линии фронта».

16 декабря Гальдер законспектировал приказ Гитлера:

«В полночь главком, я и начальник оперативного отдела вызваны к фюреру:

а) Приказ. Об отходе не может быть и речи. Отводить войска только с таких участков, где противник добился глубокого прорыва. Создание тыловых рубежей – это фантазия. Фронт страдает только от одного: у противника больше солдат. Зато он не располагает большим количеством артиллерии. Его положение гораздо хуже, чем наше.

б) Принято решение. Действия пехоты будут поддерживаться четырьмя бомбардировочными группами. Две группы истребителей-бомбардировщиков будут усилены. Кроме того, прибудет еще одна авиагруппа штурмовиков. Все это означает увеличение боевой авиации на 120 самолетов, не считая штурмовиков.

в) Новые дивизии будут введены в бой в районе Дубны (2-я тд), на фронте 4-й танковой группы и на фронте 3-й танковой группы…»

Итак, южная группировка группы армий «Центр» потерпела поражение и под давлением наших атакующих дивизий и бригад начала отходить. При этом левофланговый 43-й армейский корпус, отступавший в западном направлении, оторвался от 2-й танковой армии. Гудериан, в то время еще не отстраненный от командования, уводил свою армию на юго-запад. Образовалась брешь шириной до 30 километров. В нее-то и хлынули наши войска.

Однако противник быстро пришел в себя. К тому же тыловые районы, вопреки отношению к ним Гитлера, немцы все же успели создать и прочно там закрепиться.

По замыслу немецкого командования одним из мощнейших опорных пунктов тыловых районов должна была стать Калуга, а также Высокиничи, Детчино, Кондрово, Полотняный Завод, Козельск, Белёв, Медынь, Мятлево, Юхнов, Мосальск, Мещовск, Сухиничи. В основном это старинные русские города, районные центры. Коммуникационные узлы, транзитные железнодорожные станции на пути к Брянску, Орлу, Вязьме, Смоленску. Каменные здания, которые легко и быстро можно было превращать в долговременные огневые точки.

Оборудованные для долговременной глухой обороны, эти коммуникационные узлы с опорой на окрестные населенные пункты должны были остановить наступление Красной армии. Либо задержать его, измотать атакующих настолько, что дальнейшее их продвижение на запад станет просто невозможным.

Под завесой опорных пунктов и узлов обороны немцы производили перегруппировку, подтягивали резервы. Сюда выходили крупные и мелкие группы разбитых, рассеянных и попавших в окружение частей.

Большие надежды, как уже было сказано, немецкие штабы возлагали на Калугу. Калуга – крупный город, под стать Туле.

Во-первых, неплохо было бы перезимовать в теплых калужских квартирах. Во-вторых, сюда по железной дороге поступали необходимые грузы. В-третьих, остановить левое крыло Западного фронта на линии Оки и Калуги означало погасить контрудар Красной армии, который к тому времени уже грозил перерасти в контрнаступление.

Правофланговая 49-я армия генерала Захаркина пошла вперед еще 14 декабря. Ее дивизии начали кромсать немецкий фронт в районе Алексина в непосредственной близости к Туле на Калужском направлении. А затем, двумя днями позже, другая ударная группировка прорвала фронт в районе Тарусы [40] , захватила этот городок на Оке и пошла вперед, к Недельному, с целью перехватить Старую Калужскую дорогу и создать трудности для эвакуации высокиничской группировки немцев, одновременно угрожая блокадой с северо-востока и востока самой Калуге. Таким образом, создалась ситуация, в которой калужская группировка противника почувствовала свою неустойчивость и уязвимость сразу с нескольких направлений.

Отяпову жилось хорошо. «Слава богу, – думал он, глядя в свежий потолок, видать недавно покрашенный известью, – хоть отдохну под крышей, в тепле, на чистой койке». Не стреляют, ни осколков тебе над головой, ни пуль, ни ветра, ни холода. Командиры не матерятся. Их тут просто нет. Говорят, их, командиров, лечат в другой палате. Вот и хорошо, от них тоже отдохнуть надобно – надоели. Врачи и медсестры спокойные, обходительные. Сосед Отяпову тоже попался хороший. Отяпов давно, еще когда брели лесами к Туле, заметил, что на людей ему на войне везет. Народ и соседом в окоп, и на марше, и так, когда драпали по лесам, и на отдыхе попадался хороший, покладистый, не особенно хитрый – так чтобы на чужом горбу покататься, – уважительный и в бою стойкий. Не сказать чтобы уж очень храбрый, но надежный, в беде не бросали. Героев на фронте он пока не встречал. Разве что зенитчики. Ловко пожгли танки. Хорошо стреляли. И держались стойко. Порой совсем их снарядами засыпало, а глядишь, опять стреляют. Ну разве не герои?

Читать дальше