Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

На Троицу нас отпустят домой (с вечера субботы до утра вторника!) Как я рада! Здесь уже становится невыносимо! Сегодня Нина с Наташей получили за поведение 2; якобы за то, что разговаривали в дортуаре вечером. Но это ложь! Нина плачет, Наташа смотрит бодрее, хотя тоже раз немножко всплакнула.

Вчера вечером опять были слезы. Мы гуляли во дворе и, конечно, играли в мяч. Оля Вострикова плакала о том, что ее мама не любит, не приходит к ней, плачет, что хочет домой. Мне было очень жаль ее, хотелось поговорить с ней, успокоить. Но только мы начали говорить, как нас окликнула монахиня. Вчера все плакали, и все говорили. В результате сегодня у всех поведение тройка. Хорошо же. После обеда опять пошли во двор. Я сделала самое невинное лицо, подошла к Сиске и спрашиваю: «Можно мне спросить кое-что у Нины?» Она немного удивилась, однако сказала: «Que?» [177] Что? (фр.) и была очень довольна. Хорошо же, посмотрим, что будет дальше? Одно мне неприятно теперь, что вчера я потеряла мою вуаль, просто не помню, куда ее сунула. Как буду сегодня, не знаю. Уроков — масса. Да так как я еще в среду хворала, то теперь думаю, что и не справлюсь. Весь день сегодня зубрила историю Версинжеторикса. [178] Версинжеторикс — французской национальный герой (полководец, дипломат, объединивший под своим началом галльские племена в I веке до н. э., бросивший вызов правителю Великого Рима — Цезарю). Выучила, но Сиске не скажу, нет уж. Не буду так глупа, как Наташа. Она, как что выучит, так сейчас же ответит. Сиска ей задает другой урок, она и его торопится выучить, а потом плачет, что много уроков, да еще и других подводит. Но что же мне делать с вуалью? Завтра домой! О, как медленно тянется время! Скорее бы завтра.

Как странно, еще сегодня быть в Сфаяте, видеть вокруг себя милые дорогие лица, наслаждаться свободой, а теперь тосковать в глухих монастырских стенах. Когда я в субботу пришла домой, я была счастлива вполне, но на другой же день я поняла все прелести той жизни. Я не могу точно передать мое настроение тогда, я только ясно осознавала, что «везде — плохо». Но тяжелее всего, что не видно этому конца. Я была счастлива в Сфаяте, но в то же время мне было невыносимо грустно. Первый раз в жизни была гостьей у себя дома; я знала, что эти дни пройдут и опять потянутся скучные и однообразные. Со странным чувством я возвращалась сюда. Осталась только неделя, а там неизвестно, оставят нас здесь на лето или нет. Говорят, что я потому и хочу остаться (хотя не скажу, чтобы и хотела, мне «все равно»). Не здесь, а в Сфаяте я нужна, там ждет меня труд, там много работы, а здесь скучное препровождение времени. Мне бы только язык выучить, больше мне ничего не надо.

Сегодня выяснилось, что нас оставляют здесь на лето, во вторник отпускают на неделю, а потом каждое воскресенье, и среди лета — на десять дней. Что ж, я довольна!.. Нет, я никогда не бываю довольна. Я сама не знаю, чего хочу.

Я с нетерпением жду той недели, когда буду дома. Несколько дней посвящу исключительно себе (эгоистка!), но, выходя из дому, буду плакать. Много есть у меня начатого; время надо — подумать, поработать над этим надо!

План на 1/2 года: до октября — в монастыре. Приложить все усилия к изучению языка. Октябрь — что бы ни случилось, бросить монастырь и заниматься, пройти курс пятого класса. Дальше — смотря по тому, где мы будем: или заниматься дальше одной, или поступить в гимназию. Трудно исполнить этот план, но возможно. Что я решила сделать, то сделаю. И пусть эта мысль даст мне бодрость и силу.

Завтра утром будет какая-то большая ассамблея. Сегодня была к ней репетиция. Все торжество заключается в том, что будут даваться какие-то призы. В субботу тоже была ассамблея, но только давались награды за один месяц. Награда — лента через плечо. Но что было приятно, что четверо русских получили ее; между прочим — Ляля и Нина. Мы с Наташей не получили, потому что в первый месяц никогда награды не дают. Вчера вечером Наташа попросила у меня иголку, предварительно спросившись у Сиски: говорить в дортуаре никак нельзя. Я этим воспользовалась и успела ей шепнуть несколько слов: «Приходи ночью ко мне». Она действительно пришла ночью и разбудила меня. Говорит, что я очень напугалась: «Кто это? Мамочка, Мамочка, это ты!?» — «Да нет, — говорит, — это я!» «Comment?» [179] Как? (фр.) Тогда она забралась ко мне на кровать и окончательно разбудила меня. Сегодня ночью я обещала прийти и к Ляле. Но смешно, что я и во сне говорю по-французски.

Счастливые француженки! Завтра они в последний раз придут в монастырь, а там — три месяца свободы.

Скоро уже кончится моя каникулярная неделя. Не скажу, чтобы я провела ее очень хорошо. Первые дни можно считать пропащими, потому что дул ветер из Сахары, и была такая невыносимая жара, что ничего нельзя было делать: воздух был раскален, и все прямо задыхались от духоты. Я настолько раскисла, что даже плакала. Да, трудно переносить африканскую жару. Даже воробьи влетали в комнату с раскрытыми клювами и из рук пили воду.

В субботу мы ходили купаться. К несчастью, был сильный прибой, и меня настолько укачало на волнах, что я еще до сих пор не могу оправиться. Я с трудом дошла домой; дома меня несколько раз тошнило, на другой день я не могла встать, и все время меня качало, словно на «Константине». Да и теперь еще покачивает. Это так называемая «морская болезнь на берегу».

Так вся неделя и прошла. Но за это время я уже испытала все прелести сфаятской жизни, и меня потянуло в монастырь. Я увидела, что здесь совсем нельзя ни заниматься, ни работать. Все лагеря перевели на голодный паек. Недавно Loridon приезжал в Nador [180] Русский лагерь, расположенный на горе Надор (район г. Монастир, восточное побережье Туниса). и сказал там очень неприятную речь. Он говорил: «Вы, русские, дармоеды и бездельники! Вы только любите чужой хлеб есть, а работать не хотите. Ведь вам предлагали работу — стирать, работать 10 часов в день, тот же паек и еще 20 фр<���анков> в месяц. Почему никто не пошел?» На это ему возразили, что ведь здесь все интеллигентные люди. Он ответил: «Вы теперь нищие, у вас нет России, вы только эмигранты и не имеете права отказываться ни от какой работы, вас скоро совсем лишат пайка» и т. д. Теперь он хлопочет о переводе Корпуса в Тулон. Что ж, дай-то Бог!

Что такое беженец? Беженец — это человек без отечества, без права, без состояния, без собственности. Бездомный скиталец, всем мешающий и бесполезный.