Пьер Сиприо - Бальзак без маски

Тем не менее Кревель предлагает Аделине заключить с ним постыдную сделку. Он познакомит ее с миллионером, «который готов дать 100 тысяч экю за любовь порядочной женщины».

Сцена заканчивается тем, что Аделина выставляет Кревеля за дверь. Ей стыдно. Она вела себя как те проститутки, что разорили ее мужа.

По сути порок и добродетель тождественны. Деньги не пахнут. Но для Бальзака они неприятно отдают пороком, хотя для того, чтобы остаться добродетельным, требуются деньги. Добродетель означает роскошь. В тот день, когда иссякают деньги, Добродетель оборачивается Пороком, который ничего не требует, ибо ему все платят добровольно.

«Кузина Бетта» — это еще и воплощение многочисленных унижений тех, кого Бальзак называл «бедными родственниками». Он и сам не раз подвергался таким унижениям, поскольку тоже был бедным родственником.

Бальзак говорил, что прототипом Элизабет Фишер, кузины Бетты, послужила его собственная мать. В 1828 году госпожа Бернар-Франсуа де Бальзак заставила своего сына пойти на безумные спекуляции. Элизабет поощряет Юло, когда тот бросает деньги на ветер, обустраивая жилище Валери Марнеф. Госпожа Бернар-Франсуа де Бальзак требовала, чтобы ее сын немедленно вернул ей свои долги. Точно так же Элизабет хочет посадить в тюрьму скульптора Стейнбока, который задолжал ей деньги и который к тому же отказывался жениться на ней. Элизабет, переодевшаяся в нищенку, это госпожа Бернар-Франсуа де Бальзак, пришедшая к сыну просить «кусок хлеба».

Но создавая образ Элизабет, Бальзак передал и собственное унижение, которое испытал у маркизы де Кастри, а затем, совсем недавно — в Дрездене, подле Евы, в некоторых семействах… Он знал, какими чувствами переполнено израненное сердце. И с помощью вымышленного персонажа безнаказанно выместил свою потаенную ненависть. Наконец, Элизабет, как говорил сам Бальзак, это Марселина Деборд-Вальмор. Именно она в 1840 году свела с Бальзаком Луизу де Брюньоль. 25 сентября 1840 года она писала: «Не пошевелив и пальцем, я некоторым образом способствовала ее удовлетворению, а также удовлетворению лица, которое взяло ее к себе». Следовательно, и она бросила женщину в объятия Бальзака. Женщину, которая от этого только выиграла. В 1841 году Марселина Деборд-Вальмор сочла, что «Луиза принесла свою жизнь в жертву этому литератору». Открытая внебрачная связь шокировала Марселину, и она запретила своей дочери Инес «ездить в Пасси».

В 1846–1847 годах все эти проблемы встали с особой остротой. Бальзак знал, чем обязан Луизе. В его хаотичную жизнь она привнесла размеренность. Она была его нянькой. Она занималась его счетами. Когда Бальзак устраивал приемы, она блестяще справлялась с ролью хозяйки дома. В тот момент, когда Бальзак удалился от родных, она стала его семьей.

Какое-то время Бальзак полагал, что Ева Ганская простит ему Луизу, как Аделина смирилась с существованием Валери Марнеф. Но Ева, «королева» и «принцесса», оказалась ревнивой, требовательной, нетерпимой. Она не пожелала делить Бальзака с «судомойкой».

Бальзак понимал, что если оставит у себя экономку, потеряет Еву. Но как выгнать Луизу, которая, предвидя грозившую ей опасность, продолжала быть нежной, очаровательной, предупредительной, тем самым пуская в ход «неотразимое оружие женщин»?

Бальзак решил на какое-то время прибегнуть к двойной игре. Он сделал вид, что тяготится присутствием Луизы, и в письмах к Еве Ганской называл ее не иначе, как Карга, «нечестивица», «негодяйка» и тому подобное. Тем не менее Карга продолжала оставаться хранительницей очага.

Самым верным способом освободиться от Луизы де Брюньоль было выдать ее замуж. В феврале 1844 года она подумывала о таком варианте. Претендентом стал скульптор Карл Элшоэт (1791–1856). Все складывалось как нельзя лучше. Но перед свадьбой необходимо было навести сведения о женихе. Эти сведения оказались просто ошеломляющими. Элшоэт погряз в долгах. Он также был наделен пороком, который уничтожил в глазах общественного мнения великого Кювье, Жозефа Линге, секретаря президиума Совета, Пьера-Франсуа Тиссо, члена Коллеж де Франс и Французской Академии — все они, как и Юло, были любителями девочек, которым еще не исполнилось 13 лет.

Отсюда понятно, почему в замечательной интриге романа «Кузина Бетта», написанного в августе — ноябре 1847 года, Бальзак с таким мастерством поведал нам о тревогах, исступлении, пороках и зависти, наполнявших его существование. Тем не менее в конце романа звучит гимн любви, которая изничтожает все низости жизни.

Между двумя приступами депрессии (февраль — декабрь) Бальзак, чувствуя, что его мозг потерял всякую работоспособность, уехал в Марсель. Там 21 марта он поднялся на борт парохода! «Ментор», 24 марта прибыл в Чивитавеккиа, а 25-го встретился с Евой Ганской в Риме. Они провели в Вечном городе, «городе цезарей, пап и всех прочих» целый месяц. Хотя «сокровищнице волчишки» (деньгам, что Ева отправила Бальзаку) был нанесен ощутимый урон, они не стали отказывать себе в удовольствии посещать «антикваров», как называли торговцев диковинками.

Ничто не могло поколебать решимость Оноре и Евы. Еще не минули времена, когда в самой убогой лавчонке можно было найти музейные редкости. Разве не так был обнаружен деревянный ковш, расписанный Тицианом? Резной камень, керамика, раковина, пергамент, возможно, скрывали в себе неведомые богатства. Искусство любит случай, а случай любит искусство. Старьевщики напоминают игроков. Они хотят овладеть умением заранее догадаться о том, что в будущем приобретет ценность.

«Рим, хотя я и пробыл там совсем немного времени, останется одним из самых прекрасных моих воспоминаний».

На Страстную неделю 1846 года в Рим съехались 50 тысяч иностранцев. Все они пришли 12 апреля на площадь перед собором Святого Петра, чтобы полюбоваться подсветкой купола.

Бальзак сообщал сестре, что Его Святейшество оказал ему «почтительный прием». Рафаэль де Сезар провел изыскания в архивах Ватикана. Он не обнаружил ни малейшего намека на официальный запрос. Вероятнее всего, Бальзак присутствовал на церемонии благословения в составе группы паломников, которые получили право «поцеловать туфлю иерарха». Впрочем, Бальзак рассказывал о «второй приватной аудиенции». Из этого путешествия он привез матери «небольшие четки, которые изобрел Лев XII. Они гораздо короче, нежели те, что были до него».

Бальзак поспешил посетить музеи Ватикана, чтобы увидеть «Станцы» Рафаэля.