Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора

1) Упоминание в ст. 3 о предоставлении особых мест «для тех членов Государственной думы прежнего созыва, присутствие которых в Думе при обсуждении того или иного вопроса председатель Думы признает желательным» едва ли удобно после того, как самая деятельность Государственной думы первого созыва подверглась торжественному осуждению с высоты Престола в качестве явно незакономерной, а значительная часть членов ее привлечена к уголовной ответственности по обвинению в тяжком государственном преступлении; помимо сего, представляется непонятным, почему именно присутствие тех или иных лиц в заседании Думы в качестве посторонних зрителей вообще могло бы признаваться «желательным» или «нежелательным»; если же усматривать в отмеченной части правил указание на возможность какого-либо участия или содействия членов первой Думы в занятиях нынешнего состава последней, то подобное правило стояло бы в явном противоречии с законом, по силе коего состав Государственной думы ограничивается членами, избранными на данное пятилетие.

2) В той же ст. 3 п. б упоминается о местах «для лиц, приглашенных председателем Думы или комиссиями Думы в качестве сведущих лиц». Между тем, из Учреждения Государственной думы отнюдь не вытекает, чтобы в заседания последней или ее отделов и комиссий могли быть приглашаемы какие-либо сведущие лица. По общему началу, усвоенному нашим законодательством, право председателей всякого рода собраний и присутствий приглашать для заслушания объяснений сведущих лиц не предполагается, а должно быть определенно указано в законе. Соответствующие оговорки и содержатся в подлежащих узаконениях, например, в ст. 74 Учреждения Государственного совета, предоставляющей председателям департаментов последнего право приглашать для объяснений сведущих лиц. Посему в тех случаях, когда подобное право не оговорено, как не оговорено оно, например, в Учреждениях Правительствующего Сената и Государственной думы, сведущие лица не могут быть приглашаемы в заседания сих учреждений.

Эти общие соображения находят себе прямое и совершенно ясное подтверждение и в законодательных мотивах, положенных в основание Учреждения Государственной думы. В первоначальном проекте сего Учреждения, внесенном бывшим министром внутренних дел, гофмейстером Булыгиным в Совет министров, на который возложено было изыскание способов к осуществлению высочайших предначертаний, возвещенных в рескрипте 18 февраля 1905 г., имелась статья следующего содержания: «В заседания отделов Государственной думы и комиссий, при них образуемых, могут быть приглашаемы председателями отделов, для представления объяснений, лица, кои знаниями и опытом своим могут быть полезны». Статья эта при обсуждении проекта была, однако, исключена. «Совет министров, — говорится по сему предмету в Высочайше утвержденной мемории последнего, — находил бы осторожным исключить правила о допущении в отделы Думы посторонних лиц для представления объяснений, так как, с одной стороны, при этом легко мог бы извратиться самый характер заседаний отделов Думы, а с другой, в этом едва ли будет настоять надобность и по существу, ввиду наличия в значительном по численности составе Думы лиц, обладавших разносторонними местными и профессиональными познаниями (мемория стр. 14)».

Таким образом, право приглашения сведущих лиц для объяснений, предоставленное председателям департаментов Государственного совета, определенно и с прямым намерением исключено законодателем из Учреждения Государственной думы. Правительство обязано посему рассматривать всякую попытку приглашения посторонних сведущих лиц в заседания Государственной думы, ее отделов и комиссий как прямое и весьма серьезное нарушение предоставленных ей пределов власти и противиться сему всеми имеющимися в его распоряжении средствами, а, следовательно, упоминание о приглашаемых сведущих лицах ни в каком случае не может иметь места в повергаемых на Высочайшее утверждение правилах.

3) В той же ст. 3 проектируется постановление о том, что сообщение между правой стороной галереи, предназначенной для упомянутых выше лиц, и кулуарами Думы должно быть открыто, то есть отменяется в соответствующей части правило, действующее ныне. Между тем, если подобное изменение проектировалось ввиду предположений о возможности допущения сказанных лиц к участию в трудах Думы и ее отделов и комиссий, то за устранением этого предположения, по несоответствию его с законом, проектируемое правило, как лишнее, само собою отпадает. Если же проект исходит из мысли о желательности допустить общение публики и членов Думы в кулуарах последней, то с таковым предположением я затрудняюсь в какой-либо мере согласиться. Опыт первой Думы показал всё неудобство подобного порядка для интересов спокойствия и правильности ее занятий. У самых дверей залы заседания образовывались шумные митинги, на которых самозваные советчики из посторонней публики и представители политических партий пытались диктовать членам Думы их поведение в последней, чего нередко и достигали. Случалось при этом, что посторонние лица проникали в самый зал заседания, а однажды приставом Думы были замечены и удалены два посторонних лица, сидевшие в зале на местах, предназначенных для членов Думы, и принимавшие участие в голосовании. Подобное положение вещей, создающее опасность постороннего давления на членов Государственной думы, представляется, конечно, совершенно нетерпимым. В видах устранения сего в законодательных собраниях западноевропейских государств, далеко опередивших нас и в культурном развитии, и в политическом опыте, по крайней мере, в большинстве из них (например, в Английском парламенте, в Германском рейхстаге, в Прусской палате депутатов), посторонняя публика в кулуары не допускается; в этих же видах выполнены были и у нас сложные работы по перестройке Таврического дворца, целью которых именно и являлось разобщение публики от членов Государственной думы, а потому согласиться на допущение хотя бы некоторой части посторонних лиц в кулуары я считаю совершенно невозможным.

4) Проектируемый ст. 7 трехдневный срок, предоставляемый заведующему охраной Таврического дворца для собрания справок о представителях печати, должен быть признан слишком кратким по отношению к лицам, не проживающим постоянно в С.-Петербурге, тем более, что срок этот предположено исчислять с момента отправки извещения, а не действительного его получения заведующим охраною.

5) По смыслу ст. 8 проекта билеты, выдаваемые чрез посредство членов Государственной думы, свободны от контроля заведующего охраной Дворца.

Не сомневаясь, с своей стороны, что члены Думы будут передавать билеты только лицам, благонадежность коих стоит в их глазах вне всяких сомнений, я полагаю, однако, что обстоятельство это не исключает возможности добросовестных ошибок; посему едва ли есть основание лишать заведующего охраной принадлежащего ему ныне права не соглашаться на допущение в Таврический дворец тех или иных посторонних лиц, тем более, что пользование этим правом до сих пор не давало повода к каким-либо нареканиям и впредь будет, конечно, осуществляться заведующим охраною с тою же осторожностью.