Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора

Согласно этим указаниям я подписал ордер на производство обыска в помещении социал-демократической фракции… 5 мая в 7 ч 30 мин вечера в помещение фракции… явилась делегация солдат. Филеры немедленно дали знать в охранное отделение… Еленский несколько задержался, и потому когда отряд явился в помещение для ареста, то делегации солдат он там уже не застал… Отсутствие солдат несколько смутило чиновника охранного отделения, явившегося для производства обыска. Несмотря на бывшие у него прямые и точные инструкции, он замешкался с приступом к пересмотру имевшихся во фракции документов, дав тем самым возможность членам Государственной думы, ссылавшимся на свою депутатскую неприкосновенность, уничтожить целую массу компрометирующих бумаг, в том числе и только что полученный ими наказ. Только часа через два, после того как явились представители судебной власти, было приступлено к обыску. Несмотря на все эти обстоятельства, найденные документы оказались достаточными для того, чтобы установить полную связь социал-демократической фракции с нелегальными партийными организациями вообще и специально с военными организациями…

У Столыпина состоялось совещание с прокурором судебной палаты и с министром юстиции Щегловитовым о дальнейшем направлении дела. Решено было предъявить Государственной думе требование о выдаче социал-демократических депутатов для суда, не останавливаясь, в случае ее несогласия, перед роспуском Думы».

Герасимов был уверен, что Столыпин рассчитывал именно на несогласие Государственной думы, и расчет премьера подтвердился в полной мере. Председатель Совета министров вынес на рассмотрение II Думы требование дать согласие на арест членов социал-демократической фракции. Разумеется, премьеру было известно, что правительственное требование поддержат только немногочисленные правые и октябристы, и дальнейшее развитие событий было ему понятно заранее. Руководство II Думы (председателем которой был кадет Федор Александрович Головин) не дало ответа в обозначенный законом срок, что уже само собой являлось открытым вызовом правительству. Понятно, что это фактическое отклонение выдвинутого требования без немедленной ответной реакции стало бы огромным ударом по престижу правительства и лично Столыпина. Исходя из этого, председатель Совета министров обратился к императору с предложением немедленно, не дожидаясь более чем предсказуемого решения специально созданной думской комиссии, распустить Государственную думу. Как и в случае с I Думой, Николай II долго колебался, но поздно вечером 2 июня дал окончательное согласие.

Чувство облегчения, которое тогда овладело Столыпиным, хорошо чувствуется в письме императору, которое он немедленно написал после получения высочайшего согласия: «Только что получены мною исторические слова Вашего Величества, которые я позволил себе прочесть господам министрам.

Совет заседал до трех часов ночи, всё было готово к роспуску. Манифест и все документы напечатаны, но ожидались подлинные документы за подписью Вашего Величества, чтобы дать сигнал для обнародования.

Верьте, Государь, что все министры, несмотря на различные оттенки мнений, проникнуты были твёрдым убеждением в необходимости роспуска, и колебаний никто не проявлял. Думе дан был срок, она законного требования не выполнила и по слову Вашему перестала существовать.

Я крепко верю, что Господь ведет Россию по предуказанному им пути и что Вашему Величеству предстоит еще счастье видеть ее успокоенною и возвеличенною.

Простите, Ваше Величество, за плохой почерк предыдущего донесения, — объясняется он переутомлением, так как не приходится спать, не разобранное Вашим Величеством слово было — (надпись "утверждаю")».

Приведем также основные тезисы царского Манифеста о роспуске II Думы (подготовленного в значительной мере лично Столыпиным), в котором заявляется о введении новой избирательной системы: «По повелению и указаниям нашим со времени роспуска Государственной думы первого созыва правительство наше принимало последовательный ряд мер к успокоению страны и установлению правильного течения дел государственных.

Созванная нами вторая Государственная дума призвана была содействовать, согласно державной воле нашей, успокоению России: первее всего работой законодательной, без которой невозможна жизнь государства и усовершенствование его строя… укрепления повсеместно правды и справедливости.

Обязанности эти, вверенные нами выборным от населения, наложили на них тем самым тяжелую ответственность и святой долг пользоваться правами своими для разумной работы на благо и утверждение державы российской. Таковы были мысль и воля наши при даровании населению новых основ государственной жизни.

К прискорбию нашему, значительная часть состава второй Государственной думы не оправдала ожиданий наших. Не с чистым сердцем, не с желанием укрепить Россию и улучшить ее строй приступили многие из присланных от населения лиц к работе, а с явным стремлением увеличить смуту и способствовать разложению государства. Деятельность этих лиц в Государственной думе послужила непреодолимым препятствием к плодотворной работе. В среду самой Думы внесен был дух вражды, помешавший сплотиться достаточному числу членов ее, желавших работать на пользу родной земли.

По этой причине выработанные правительством нашим обширные мероприятия Государственная дума или не подвергала вовсе рассмотрению, или замедляла обсуждением или отвергала, не остановившись даже перед отклонением законов, каравших открытое восхваление преступлений и сугубо наказывавших сеятелей смуты в войсках. Уклонившись от осуждения убийств и насилий, Государственная дума не оказала в деле водворения порядка нравственного содействия правительству, и Россия продолжает переживать позор преступного лихолетия…

Право запросов правительству значительная часть Думы превратила в способ борьбы с правительством и возбуждения недоверия к нему в широких слоях населения. Наконец, свершилось деяние, неслыханное в летописях истории. Судебной властью был раскрыт заговор целой части Государственной думы против государства и царской власти. Когда же правительство наше потребовало временного, до окончания суда, устранения обвиняемых в преступлении этом пятидесяти пяти членов Думы и заключения наиболее уличаемых из них под стражу, то Государственная дума не исполнила немедленного законного требования властей, не допускавшего никакого отлагательства.

Всё это побудило нас указом, данным Правительствующему Сенату 3 сего июня, Государственную думу второго созыва распустить, определив срок созыва новой Думы на 1 ноября сего 1907 г.