Робер Параго - Макалу. Западное ребро.

Около лагеря, под деревьями, мы соорудили немудреный костер и кремировали тело. Ужасное, хватающее за душу зрелище. Уже ранее, во время подходов к Жанну, я присутствовал на подобной церемонии: кремировали женщину в какой-то деревне. Но я был лишь зрителем, а не участником. Наш наик Септен, выполняя обязанности ламы, читает ритуальные молитвы, расхваливает покойного, чтобы боги подготовили перевоплощение медленно сгорающего тела. Здесь же, среди шерпов и носильщиков, стоят сын и брат. Лица серьезные, но без слез и чрезмерного проявления горя. Счастливые верующие, черпающие спокойствие в уверенности, что смерть-это лишь переход к новой жизни, к ряду новых жизней через перевоплощение. Тхара, наш офицер связи, широко улыбается: «Хорошо, обряд был великолепным, и его новая жизнь будет прекрасной».

Для нас же продолжается прежняя жизнь. Этапы следуют за этапами, а упрямый зимний снег не хочет, прекращаться. Меня преследуют воспоминания детства, картинки учебника истории, снега России, Березина, гренадеры, которые спят, прижавшись к трупам убитых лошадей...

В Пематане мы получаем первую корреспонденцию, доставленную в форсированном темпе из Биратнагара нашими доблестными «почтовыми скороходами» Сунной и Саркиманом. Узнаем новости, трагическую эпопею Демезона на Гранд-Жорас, читаем письма близких, друзей... Добрались до Ямле. Задерживаемся на Два дня в каждом лагере, чтобы носильщики могли выполнить второй «челнок».

Рибу ― последний этап перед Базовым лагерем. Палатки стоят на лужайке. Эти деревья, мы знаем, последние.

Мир, в котором нам придется теперь жить долгие недели,- это мир скал, льда и снега, враждебный черно-белый или красно-белый мир. Мы забудем зеленый цвет, травинку и листочки. Горизонт всегда будет закрыт грозными, подавляющими вершинами, обступившими нас со всех сторон: 6000, 7000, Барунгзе, Пирамида, Тутзе, пик 3, пик 4... Их столько, что даже названий не хватает, просто номера. Однако какие изумительные цели для альпинистов!

Если бы не долгие, трудоемкие подходы, какая великолепная арена для молодого поколения! Острые гребни, с которых ветер сдувает радужные флаги, вертикальные ледяные стены с желобами в виде гигантских органных труб, целая геометрия света в блеске вновь наступившей хорошей погоды.

Моска и Гийо в сопровождении двух шерпов и нескольких носильщиков уходят на разведку, захватив бивачное снаряжение. Задача их-добраться до площадки будущего Базового лагеря и начать уплотнять снег для установки палаток. Я знаю, что участок длинный, но все же прошу после прибытия на место немедленно отослать носильщиков и шерпов. Пора кончать с этими подходами, и для переноски снаряжения нужен максимум людей.

Мы комплектуем тюки по мере их прибытия. Сеньёр со своим шерпом срубают несколько деревьев попрочнее для хижины, которую мы собираемся построить в Базовом лагере. Жакоб и Гийо проводят систематические испытания УКВ раций. Все по очереди тщательно моются в ручье, протекающем через лужайку. Какое наслаждение-избавиться от грязи, накопленной за много дней! Ведь в снегах перевала Барун у нас были другие заботы. Разрядка, созерцательное настроение, блаженная лень. Я долго разглядываю в бинокль пещеру, указанную моим шерпом Анг Тембой. Она виднеется в вертикальной стене очень высоко над лагерем. У входа на деревянном древке развевается молитвенный флаг. Какой отшельник жил наверху, на этом невероятном насесте? Пятидесятиметровая стена, отделяющая грот от подножия, не представляет, конечно, непреодолимого препятствия для хорошего альпиниста, но местные жители очень слабые скалолазы. Может быть, тогда, в незапамятные времена, когда льды Баруна доходили до верха, там жил какой-нибудь пастух? Ибо молитвенный флаг в лохмотьях, видимо, висит очень давно. Я был бы не прочь выяснить это дело на месте, но над стеной висячий ледник все время плюется ледяными глыбами. Мы никогда не раскроем тайну.

Оба журналиста, Лекампион и Мок, постепенно возвращаются к жизни. Они никак не ожидали, что подходы потребуют таких усилий. Особенно тяжко пришлось Моку, физическое состояние которого при выходе из Катманду было далеко не блестящим. Они доблестно боролись, а это было совсем нелегко для людей, впервые встречающихся с горами и высотой. Я никогда не забуду мучения Мока при подъеме на Барун. На каждом этапе он приходил последним, намного позже всех, падал в изнеможении, но всегда сохранял улыбку. Они хотели писать очерк о носильщиках и шерпах. Ну что же, материала, видимо, хватит!

Оба шерпа и носильщики Гийо и Моска возвращаются в лагерь глубокой ночью (они шли безостановочно около тринадцати часов) и ошеломляют нас неожиданной новостью: на месте Базового лагеря снега нет. Вот это приятно! Как это может быть на 4900 м, на высоте, где Монблан прячет в облаках свою вершину? По-видимому, в этом районе свой микроклимат благодаря барьеру, воздвигнутому предвершинами перевала Барун. Зимние облака ударяются об это препятствие и, не будучи в состоянии его преодолеть, «откладывают» там снег или дождь. Постоянен ли этот микроклимат или меняется по сезонам? Пощадят ли бури и плохая погода высоту, где мы, проведем долгое время?

Не будем загадывать.

Наконец Базовый лагерь! 19 марта после обеда мы добрались до тех мест, где должна развернуться наша настоящая деятельность.

Наши наиболее пессимистические предположения о длительности подходов намного превзойдены. На путь от Тумлингтара до Базового лагеря я предполагал затратить 1,3-14 дней. Мы потратили 23! Из осторожности (а она всегда необходима) я предусматривал возможную задержку из-за различных формальностей, в частности таможенных. К счастью и, конечно, благодаря эффективности действий Пари и Сеньёра все было урегулировано быстро и без всяких затруднений. Выигрыш во времени, которым мы располагали при отбытии из Тумлингтара, был съеден нескончаемыми этапами. Но это не так уж страшно. Мы опаздываем лишь на один день по сравнению с планом. Лишь бы не подвела погода!

Мы вновь встречаемся с Моска, установившим свою палатку лицом к Макалу. Франсуа Гийо в веселом настроении, он только что вернулся из импровизированной разведки ледника Барун, язык которого кончается в каких-нибудь двухстах метрах отсюда.

― Так что же, Франсуа, ты не мог подождать ребят? Ты хочешь немедленно лезть наверх?

― Повыше, знаешь, поворот ледника. Разве тебе не хотелось бы повидать, что там дальше?

― Ну ладно, а ты-то что-нибудь увидел за этим поворотом?

― Факт! Во-первых, Близнецов. У меня впечатление, что придется попотеть. Во всяком случае если гребень Близнецов и не виден, то то, что выше, вполне оправдывает экспедицию.