Бернар Шампиньоль - Роден

Почему репродукция, которую я случайно увидел, листая старые журналы, поразила меня? В ту пору мне было лет четырнадцать или пятнадцать. Искусство вовсе не интересовало тогда мое окружение. Уроки рисования в школе, когда мы с грохотом расставляли мольберты, скорее служили поводом для шумных забав. Я не только ничего не знал о Родене, завершавшем в то время творческий путь, мне даже не было известно это имя.

Я не мог оторвать глаз от ясного, одухотворенного лица молодой женщины, погруженной в свои мысли. Ее прелестная головка с тонкими, хрупкими чертами лица выступала из массивной глыбы грубого, почти не обработанного мрамора, причем шея и подбородок были замурованы в этой глыбе. Подпись под репродукцией гласила: «РОДЕН — БЮСТ». Хотя никогда прежде меня не привлекали произведения искусства, не побуждали разгадать хранимую ими тайну, но я прочел много книг; про себя я назвал эту загадочную скульптуру «духом, высвобождающимся из материи».

Несколько позже я смог купить немецкое издание альбома Родена, из которого узнал, что это была одна из широко известных его скульптур — «Мысль». Я вырезал репродукцию и прикрепил ее над своим рабочим столом. Всякий раз, когда меня доводили до отчаяния невыносимые занятия латынью, мои глаза встречались с глазами скульптуры. Должен признаться, что она не давала пищу для ума, а только помогала погрузиться в мечты.

Я не думаю, что «Мысль» является вершиной творчества Родена. Но она позволила мне узнать, что произведение искусства может обладать таинственной силой воздействия, поскольку, безмолвная, она говорила со мной с таким пылом. Я понял, что она была создана выдающимся мастером. Вскоре я узнал, что автор этой скульптуры был признан гением. Это удивило меня еще больше, так как я считал, что гением может быть только исторический персонаж.

Хотя простая фотография едва ли могла передать все тонкости мастерства скульптора, тем не менее она позволила мне проникнуть в незнакомый мир — мир искусства, который затем не переставал изумлять меня. Более того, она побудила меня посвятить большую часть своей жизни изучению этого мира — я стал искусствоведом.

Полвека спустя мне представилась возможность продемонстрировать свою глубокую признательность Родену. Радость, какую доставляет мне его творчество, никогда не ослабевает. И да простит меня тень великого мастера, если я, не сумев обуздать свой критический настрой, бывал порой сдержан и даже иногда слишком строг по отношению к нему.

Кварталы городов подобны людям. Они рождаются, растут, хорошеют или дурнеют, стареют, но сохраняют при этом свою индивидуальность. В них царит неизменный дух. Квартал Муфтар, где родился Роден, столь пестрый и оживленный, позволяет прикоснуться к далекой истории возникновения Парижа. Длинная и узкая улица Муфтар, «позвоночник» квартала, простирается от площади Контрэскарп до Сен-Медара. Это одна из самых старых улиц Парижа. Она проложена вдоль древней дороги, по которой римские легионы маршировали к Лютеции. 1Пригород Сен-Медар был не простой деревней, а одним из самых посещаемых мест в окрестностях Парижа. В нем всегда были открыты рынки, царило оживление, толпились многочисленные покупатели, домохозяйки и прислуга. Там соседствовали сапожник и трактирщик, торговец жареным мясом и продавец колбасных изделий; вдоль шоссе громоздились прилавки, сверкавшие красками.

А рядом проходила улица Арбалет, где 12 ноября 1840 года родился Огюст Роден. Не ищите мраморную мемориальную доску на его доме — он был снесен в ходе реконструкции квартала в начале XX века. О рождении ребенка было заявлено в мэрии в присутствии двух свидетелей — архитектора и булочника. А спустя два месяца в церкви Сен-Медар состоялось крещение мальчика, при котором свидетелями были молодой посыльный и служанка.

Отец Огюста, Жан Батист Роден, прибыл в Париж вместе с толпой других провинциалов примерно в 1830 году. Их подтолкнула к этому шагу начавшаяся индустриализация. Жан Батист родился в Ивето, в Нормандии, в семье торговцев хлопчатобумажными тканями. Перед переездом в Париж он провел несколько лет среди членов конгрегации «Братья христианской доктрины» и даже стал послушником. В Париже он устроился младшим служащим в префектуру полиции.

Жан Батист Роден не имел никаких амбиций и стремился только к одному — обеспечить своей семье достойное существование. Всю оставшуюся жизнь он проработал в префектуре. Его первый брак, от которого у него была дочь Клотильда, оказался неудачным. В 34 года он женился вторично на молодой девушке Мари Шеффер, приехавшей в Париж с другого конца Франции.

Мари родилась в крестьянской семье в Лотарингии. Она была добродетельной женщиной, очень ответственной, но жесткой и довольно упрямой.

Первой в их семье родилась дочь, тоже названная Мари. Спустя два года на свет появился Огюст Роден.

Семья поддерживала тесные связи с родственниками. Поэтому племянники, приехавшие из Мозеля в поисках работы в Париже, стали жить у Роденов.

Один из них, Огюст Шеффер, возьмет в жены свою кузину Анну Роден и станет гравером-геральдистом. Другой будет типографским рабочим, а третий — чертежником.

Семья Роден принадлежала к довольно обширному в середине XIX века слою общества между пролетариатом и мелкой буржуазией. Чиновники, подобные Жану Батисту, работали по десять часов в день. Ремесленники же измеряли свой рабочий день по солнцу, трудясь всё светлое время суток. Питались они скромно: основной их едой был хлеб. Только мужчины имели право на бутылку вина. Плата за квартиру составляла от 100 до 150 франков.

Жан Батист Роден должен был обеспечивать жизнь жены и двух детей, получая 1800 франков в год. Какие развлечения они могли себе позволить? Прогулки по воскресеньям в расположенном поблизости Ботаническом саду. А в жаркие летние дни они всей семьей, захватив провизию, отправлялись по железной дороге в лес у Медона.

Семьи, живущие скромно, ценили маленькие радости, которые дарила им жизнь. Редко кто-либо из них не хотел мириться с предначертанной судьбой. Тогда еще не было красочной рекламы, вызывающей горькое ощущение собственной неполноценности у тех, кто не имел достатка. В обществе еще не стремились следовать моде, копировать звезд, знаменитостей, отправляться в дальние путешествия, окружать себя бесполезными безделушками. Обстановка еще мало изменилась со времен Средневековья. Супружеское ложе, кровати детей, стол и буфет, кресло главы семьи — этого было достаточно.

В подобной среде, сформировавшейся веками христианства, строго чтили мораль и религию. Вечернюю молитву читали сообща. Каждое воскресенье семья посещала мессу в церкви Сен-Медар. Когда в семье узнали о недостойном поведении Клотильды, дочери Жана Батиста от первого брака, то перестали произносить ее имя. Была ли она проституткой? Вполне вероятно, что простого легкомысленного поведения девушки было достаточно, чтобы она была выброшена за борт семейного клана.