Вадим Бакатин - Избавление от КГБ

Мне довелось присутствовать на этом ново-огаревском заседании, которое состоялось 25 ноября.

К двенадцати часам собрались в старинном особняке, расположенном в красивом парке в Подмосковье. Было ожидание чего-то значительного. Много журналистов, с которыми, правда, обращались, на мой взгляд, не очень цивилизованно…

Горбачев сразу предложил простую схему — идти по тексту.

Ельцин, который сидел рядом с ним, подал короткую реплику, что, мол, к сожалению, в тексте появились какие-то новые формулировки, о которых мы не договаривались.

Горбачев мягко на это среагировал: ««Ну ничего… Дойдем до них… Обсудим… Итак ССГ. Ни у кого не возникает?» «Возникло» у кого-то СЕАР (Союз евроазиатских республик), но отвергли.

Ельцин снова настаивал на том, чтобы вернуться к началу обсуждения. Он говорит, что речь должна идти не о конфедеративном демократическом государстве, а о Конфедерации демократических государств.

Горбачев: «Не вижу смысла…»

Борис Николаевич говорит, что тогда он при парафировании подложит протокольное заявление…

Михаил Сергеевич: «… это бессмыслица»…

Ельцин не соглашается с такой оценкой и говорит, что Верховный Совет России не утвердит договор.

Горбачев говорит, что утвердит, и начинает вспоминать, как он был в Иркутске и как народ за Союз…

А я вспомнил другое. Как еще совсем недавно все хотели подписать новый Союзный договор на конфедеративной основе, а Михаил Сергеевич вместе с Лукьяновым сопротивлялся этому. Ни в коем случае. Только федерация! Мы еще не жили в федерации. Поживем, а там видно будет…

Но так и не пожили… Теперь уже и Конфедеративное государство не устраивает новых лидеров…

На этом историческом заседании М. Горбачев еще раз попытался сохранить ту пусть символическую, шаткую, но конструкцию единого государства государств, которую, казалось, ему удалось создать на обломках партийно-государственного тоталитаризма. Однако Госсовет так и не парафировал Союзный договор. Вместо этого он был направлен Верховным Советам государств, выражавшим желание образовать новый Союз, которым предстояло обсудить его и вынести решение — одобрить или отклонить. Открытый для «творческого усовершенствования» проект отправлялся в непредсказуемое парламентское плавание, откуда он мог уже не вернуться. И не вернулся.

На заседании 25 ноября я взял слово только один раз, чтобы задать руководителям республик «свой» вопрос о том, каким им видится будущее структур безопасности. Мнение всех присутствовавших президентов и председателей Верховных Советов было однозначным: межреспубликанские органы безопасности следует обязательно сохранить. МСБ, Центральная служба разведки, пограничники и другие отпочковавшиеся от КГБ структуры найдут достойное место в будущем Союза. На том и расстались.

Последнее в истории заседание Государственного совета СССР состоялось 27 ноября в составе руководителей пяти республик. Рассматривался только один вопрос — об обострившейся ситуации в отношениях между Азербайджаном и Арменией, сложившейся в связи с упоминавшейся катастрофой азербайджанского вертолета.

Больше Госсовет не собирался.

Итоги провала ново-огаревского совещания 29 ноября были обсуждены на очередном Политсовете. Но что это меняло?

Да, все согласны, что если год назад по логике впереди ставили экономическое соглашение, то теперь все — и экономика в том числе — упирается в политический союз.

Надо твердо стоять на позиции Союз — государство.

Конечно, справедливы волнения в связи с Украиной. Что ж это за Союз без Украины?

Михаил Сергеевич удивлялся метаморфозе Бориса Николаевича, возмущался его госсоветником Сергеем Шахраем, который «за унитарную Россию, но за развал Союза»… Очевидно, что мы опять имеем дело с колебаниями российских лидеров. Как они не понимают, что по мере обострения межреспубликанских взаимоотношений нужда в Союзе возрастает… Но они не понимали… Что делать? Заниматься жизненно насущными вопросами. Опять продовольствие. Опять предпринимательство. Резервы и т. п.

Поскольку президенты во власти сиюминутных ситуаций, опираться необходимо на другие силы. Парламенты, общественные движения, интеллигенцию, автономии.

Очевидно, что российские политики приняли решение. Они играют свою игру. Колебание не в цели, а в тактике. Как убрать Центр, то есть Союз. Но они пока боятся открыто сказать об этом народу. Помимо прямой ликвидации Союза предполагается тактика постепенного перерезания всех кровеносных сосудов союзного руководства. Председатель Госбанка Геращенко уже требует от Президента «письменных указаний», но и их не исполняет. Союз умрет сам, а Россия выйдет на сцену правопреемницей.

К экономическим реформам Россия не готова. Программы нет. Захватом союзных структур думают получить выигрыш времени и политический выигрыш. Однако это проигрышная для России политика. В то же время критика Центром России на руку России. Но в итоге демократия, не справившись с возложенной на нее ролью и не оправдав ожиданий народа, потеряет его поддержку и к власти придет фашизм с «социалистическим» лицом.

Бюрократизма, неразберихи и привилегий стало больше. Суета. Коррупция. Никто ничего не решает, ни до кого не дозвонишься, но каждый требует телефон в автомобиль.

Публично выступать бесполезно. Будет обратная реакция. Но крутой разговор, без огласки, с точками над «i» необходим. Или союзное государство, или всем уходить. Коллективная отставка.

Последний разговор обреченных политиков обреченного государства, доставшегося им в наследство из прошлого. Государства, оказавшегося неспособным преодолеть это прошлое в себе иначе, как ценой собственного разрушения.

1 декабря 1991 года проходили президентские выборы на Украине, в Казахстане, Приднестровье и Гагаузии. Избранный Президентом Украины Леонид Кравчук заявил, что с выходом «из империи для Украины никакой катастрофы не будет, потому что она потенциально богатое государство. Союзный договор Украина не подпишет». Трудно сказать, чего здесь больше — эгоизма или цинизма. Но эта губительная политика как будто бы базировалась на волеизъявлении 90 процентов избирателей Украины, которые в тот же день на референдуме высказались в поддержку акта о провозглашении независимости республики. Исход референдума был предопределен заранее. Разве можно себе представить, чтобы кто-то голосовал против «свободы»?

3 декабря было распространено заявление Президента РСФСР Ельцина, в котором говорилось: «Российское руководство заявляет о признании независимости Украины в соответствии с демократическим волеизъявлением ее народа». В документе отмечалась необходимость как можно скорее приступить к становлению новых межгосударственных отношений между Россией и Украиной.