Виктор Губарев - Фрэнсис Дрейк

Видя приближающиеся брандеры, некоторые офицеры стали предлагать герцогу покинуть «Сан-Мартин» и спасаться на берегу, но Медина-Сидония решительно отверг это предложение. В конце концов брандеры прошли мимо отступивших испанских судов и постепенно догорели в подветренной стороне, не причинив противнику особого вреда.

Испанский флагман тут же отдал якорь и просигналил другим кораблям сделать то же самое. Герцог надеялся, что на рассвете, во время отлива, им удастся вернуться на прежнюю стоянку возле Кале. Однако приказ выполнили только находившиеся поблизости португальский галеон «Сан-Маркос» под командованием маркиза де Пеньяфеля и корабль «Сан-Хуан» дона Диего Энрикеса; большая же часть флота, лишившись якорей, дрейфовала на северо-восток вдоль побережья и на рассвете очутилась в районе Гравелина, примерно в двух лигах от берега.

На рассвете 29 июля подул ветер с юго-юго-запада. Медина-Сидония, видя, что вернуть ушедшие суда нет никакой возможности, вынужден был сняться с якоря и идти к тем, что находились от него в подветренной стороне.

Военный совет, состоявшийся на борту английского флагмана, принял решение атаковать армаду прежде, чем ее корабли смогут опять построиться в боевой порядок. Точно неизвестно, каким был план англичан. Сеймур писал, что первым в сражение вступил Хоуард, за ним Дрейк, а сам он был третьим. Понятно, что Дрейк, будучи вице-адмиралом, должен был находиться на правом фланге, ближе к берегу. Левее находились эскадры Хокинса и Хоуарда, еще дальше — эскадры Фробишера, Уинтера и Сеймура.

Когда английские корабли снялись с якоря и двинулись в сторону противника, лорд-адмирал заметил недалеко от французского побережья поврежденный галеас «Сан-Лоренсо»; судно Уго де Монкады с трудом шло под одним фоком и на веслах, пытаясь укрыться в гавани Кале. Хоуард не устоял перед искушением захватить этот прекрасный корабль, набитый золотом и столовым серебром, как раньше Дрейк не смог устоять перед желанием овладеть галеоном «Росарио». Когда лорд-адмирал бросился вдогонку за галеасом, командиры других кораблей его эскадры — Томас Хоуард, лорд Шеффилд, граф Камберленд и другие — повернули следом за ним.

На захват галеаса были высланы несколько шлюпок и пинасов с отрядом мушкетеров, которым командовал лейтенант Ричард Томсон. Монкада мужественно принял бой. Его 240 аркебузиров открыли по вражеским шлюпкам и пинасам шквальный огонь, заставив их отступить. Во время повторной атаки Уго де Монкада получил пулю в голову. Когда он рухнул на палубу, команда обреченного судна, гребцы и солдаты решили спасаться вплавь. Первыми в море бросились галерные рабы — примерно 300 турок и арабов, за ними последовали итальянские канониры и матросы.

Во время боя многие испанские солдаты и матросы были убиты, а пехотные капитаны Луис Масина и Франсиско де Торрес смертельно ранены. Те, кто уцелел, подняли на шпагах белые платки, сигнализируя о желании сдаться в плен.

«Англичане потеряли более полусотни человек, — писал Р. Стенюи, — кровь хлюпала в шлюпках под ногами нападавших. Двести „джентльменов удачи“ вскарабкались на борт галеаса. Начался лихорадочный грабеж. Корабельная часовня и каюты были выпотрошены, вещи раскиданы по палубе. Солдатня дралась с джентльменами „за пятнадцать сундуков, принадлежавших покойникам знатного происхождения“. Добычей стала казна неаполитанской эскадры — 22 тысячи королевских золотых дукатов, подсвечники, позолоченная посуда, хрусталь, драгоценности и украшения офицеров, в том числе мальтийский крест дона Уго де Монкады, его золотая цепь из квадратных звеньев и орден Сантьяго. Офицеры и матросы вперемешку выворачивали карманы живых и мертвых испанцев, срывали перстни с пальцев и золотые пуговицы с камзолов».

Поскольку «Сан-Лоренсо» сел на мель недалеко от французского побережья, губернатор Кале решил, что галеас, его пушки и груз должны принадлежать ему. Он отправил на судно двух офицеров, один из которых был его племянником; последний предложил лейтенанту Томсону уступить приз французам. При этом племянник заверил англичан, что крепостные орудия Кале нацелены на галеас. Томсон учтиво попросил племянника передать его дядюшке поклон, после чего английские матросы грубо обыскали парламентеров «и сорвали с них кольца и украшения».

Вернувшись на берег, разъяренный племянник губернатора бросился в крепость и велел канонирам дать залп по галеасу. Были убиты 20 англичан, многие прыгнули в море и утонули, а остальные спешно вернулись с награбленным добром и пленными на свои корабли. После этого инцидента сеньор де Гурдан отправил солдат гарнизона на борт «Сан-Лоренсо», чтобы взять его под охрану от имени короля Франции и привести в порт.

Тем временем большая часть кораблей армады, лишившаяся якорей, продолжала дрейфовать в подветренную сторону, постепенно приближаясь к обширным песчаным банкам Дюнкерка. Медина-Сидония отправил вперед все пинасы с приказом взять неуправляемые корабли на буксир и отвести их на безопасное расстояние от мелей. А сам, оставшись в компании с «Сан-Маркосом» и еще одним или двумя судами, превратился в прекрасную мишень для кораблей Дрейка. «Вражеский флот, — писал Алонсо Ванегас, находившийся на борту „Сан-Мартина“, — воспользовался благоприятным случаем и, видя, что флагман остался один, а остальная армада находится в подветренной стороне, атаковал его сразу тремя капитанами». Хоуард дополняет: «Сэр Фрэнсис Дрейк на „Ривендже“, сопровождаемый мистером Томасом Феннером на „Нонпареле“ и прочими судами его эскадры, напали на флот Испании и вступили с ним в решительный бой. Спустя короткое время сэр Джон Хокинс на „Виктори“, сопровождаемый мистером Эдвардом Фентоном на „Мэри Роуз“, сэром Джорджем Бистоном на „Дредноуте“, мистером Ричардом Хокинсом на „Своллоу“ и прочими кораблями его эскадры врезались в середину испанских сил и горячо сражались с ними весь день до полудня. Сэр Джордж Бистон вел себя доблестно».

Далее лорд-адмирал сообщает, как он тоже решительно вступил в бой, но ничего не говорит о Фробишере и Сеймуре. Последний писал в своем отчете: «Сэр Фрэнсис Дрейк первым напал на испанского адмирала, сопровождаемый „Трайомфом“, „Виктори“ и прочими. Сам я с „Вангардом“ и „Антилопой“ напал на арьергард, будучи слегка поврежденным, и нанес урон их трем большим кораблям».

Уинтер, со своей стороны, добавляет, что напал на правый фланг неприятеля: «Мы бросились атаковать их правое крыло и не стреляли, пока не приблизились к ним на шестьдесят шагов, и некоторые из наших кораблей последовали за мной. Указанное крыло, видя это нападение, быстро скрылось среди своих кораблей, и четверо из них связались между собой».