Виктор Губарев - Фрэнсис Дрейк

Если верить Диасу Браво, во время грабежа один из корсаров спросил у него:

— Что за герб изображен на флаге, который реет на грот-мачте вашего судна?

— Это герб короля Филиппа, нашего суверена, — ответил шкипер.

— Спустите его! — приказал англичанин.

Однако Дрейк, слышавший этот разговор, неожиданно вмешался:

— Оставьте герб короля Филиппа там, где он находится, поскольку его величество — наилучший король в мире.

В это время подул свежий ветер, и Дрейк приказал поднять на призовом судне все паруса, желая проверить, будет ли оно идти быстрее, чем «Золотая лань». Убедившись, что корабль Диаса Браво действительно легок на ходу, Дрейк отправил всех пленных моряков и пассажиров на берег в пинасе; при этом испанцам разрешили взять с собой только одежду и немного провианта. Затем на борт приза перенесли две пушки, сообщив Диасу Браво, что его судно останется в распоряжении англичан. Шкипер был вне себя от горя. Он сказал Дрейку, что корабль — его единственное богатство и, лишившись его, он будет разорен. На это командир «Золотой лани» ответил испанцу, что, возможно, вернет ему судно в Панаме, а если вдруг решит взять его с собой в Англию, то расплатится с Диасом Браво трофейным золотом. Позже шкипер писал: «Я поблагодарил его за это, хотя меня обуревали сомнения». Переживаниям испанского морехода пришел конец уже на следующее утро: Дрейк велел перенести две пушки с приза обратно на «Золотую лань» и вернул Диасу Браво его корабль. Причина этого решения крылась в малочисленности англичан — у них просто не хватало рук для обслуживания двух больших кораблей и пинаса.

Забрав с приза негров и корабельного писаря Франсиско Хакоме, Дрейк оставил Диаса Браво на его опустевшем судне. Но довольно скоро англичане вернулись и начали кричать:

— Эй, пилот, отдай нам остальное серебро, которое ты спрятал! О нем знаешь ты и писарь. Если ты не сделаешь это, мы повесим тебя вместе со всей твоей командой!

Затем корсары набросили ему на шею веревку и несколько раз подтягивали его вверх, к ноку реи. То же самое они проделали с Франсиско Хакоме, с которым обошлись еще более жестоко, — во время пыток писарь несколько раз терял сознание. Из показаний Хакоме и Джона Дрейка явствует, что информацию о запрятанном золоте и серебре англичанам сообщил один из негров.

Хотя Диас Браво позже писал, что пытки происходили на борту его судна, Хакоме утверждал, что англичане подвергли его мучениям на борту «Золотой лани». После подвешиваний на рее они сбросили несчастного в море, затем выловили и, решив, что он действительно ничего не знает о спрятанных сокровищах, отправили на пинасе на испанское судно. Последнее было еще раз тщательно обыскано, но никаких тайников с ценностями на нем не обнаружили. В конце концов корсары срубили на призе фок и фока-рей, намотали сорванный парус на якорь и выбросили его за борт, чтобы испанцы не смогли обогнать их и поднять тревогу в портах, лежавших к северу.

Некоторые пленники пересказали Дрейку удивительные новости, пришедшие из Европы. Так, они сообщили ему о гибели на поле брани королей Португалии и Марокко, о смерти дона Хуана Австрийского, а также короля Франции и папы римского. Английский капитан спросил у Диаса Браво, правда ли это, и шкипер подтвердил правдивость информации. Тогда Дрейк собрал всех своих людей и поделился с ними «добрыми вестями». Участники экспедиции восприняли их с энтузиазмом, на борту «Золотой лани» был организован банкет с музыкой и танцами. «Мои цыплята и окорока поплатились за эти новости», — с грустью заметил Диас Браво.

Пустившись дальше в погоню за галеоном с сокровищами, Дрейк объявил своим людям:

— Того, кто первым увидит галеон, ждет награда — золотая цепь!

Упомянутый корабль, более известный в литературе как «Какафуэго» (то есть «Извергающий огонь»), на самом деле назывался «Нуэстра Сеньора де ла Консепсьон». Он был замечен из «вороньего гнезда» Джоном Дрейком в воскресенье 1 марта 1579 года недалеко от мыса Пунта-де-Галера, примерно в четырех лигах.

«Теперь, — писал Флетчер, — предстояла трудная задача его поймать. Если бы там заподозрили наши движения, „Какафуэго“ спасся бы к берегу, который был, по несчастью, близок, и тогда нам не видать бы его богатств как своих ушей. Плохо было также то, что мы двигались чуть не вдвое быстрее и встреча должна была произойти через несколько часов при ярком свете дня. Тогда в голове генерала созрел смелый план. За кормой „Пеликана“ были спущены все пустые бурдюки, которые, наполнившись водой, сильно замедлили ход корабля. Генерал решил дождаться вечера, когда под тропиками с материка начинает тянуть бриз: противный ветер помешает испанцам спастись на берег.

И вот, когда желанный час наступил, и полнее надулись паруса, и скрылись из глаз очертания берега, уклоняющегося здесь к востоку, бурдюки были убраны и „Пеликан“ быстро нагнал свою ничего не подозревавшую жертву. Когда нас разделяло расстояние не больше кабельтова, с корабля крикнули испанцам поворотить нос против ветра. Те продолжали идти, не меняя направления. Тогда по реям был дан залп, мы подошли вплотную, и через несколько минут все было готово: на „Какафуэго“ распоряжалась наша команда, испанский капитан, раненый, у нас в плену».

Из свидетельских показаний самого Сан Хуана де Антона, записанных Педро Сармьенто де Гамбоа, известно, что «Золотая лань» приблизилась к правому борту его корабля примерно в девять часов вечера: «Сан Хуан приветствовал его, но корсар не ответил на салют. Полагая, что это был корабль из Чили, где в то время происходило восстание, маэстро де Антон подошел к борту. К этому времени англичане уже забросили крючья на его корабль, крича: „Мы — англичане! Уберите паруса!“ Кто-то сказал: „Спустите паруса, сеньор Хуан де Антон; если вы это не сделаете, то пеняйте на себя — вы будете отправлены на дно“.

Сан Хуан ответил: „Почему англичане приказывают мне спустить паруса? Придите ко мне на борт и уберите паруса сами!“ Услышав это, те, что были на борту английского корабля, начали свистеть и трубить. Затем раздался залп, произведенный, по всей видимости, примерно из шестидесяти аркебуз, потом полетели стрелы, которые ударили в борт корабля, а выстрел из пушки ядрами, связанными цепью, сбил бизань-мачту и отправил ее в море вместе с парусом и латинским реем. После этого англичане произвели второй выстрел из большой пушки, вновь закричав: „Уберите парус!“, и одновременно их пинас стал у левого борта, и около сорока лучников взобрались на руслени вант и проникли на судно Сан Хуана де Антона, тогда как с другой стороны у борта стал английский корабль. Таким вот образом они принудили судно Сан Хуана сдаться. Они спросили о пилоте и капитане у самого Сан Хуана де Антона, который находился на палубе. Он ничего им не ответил. Не видя иных людей на палубе, они схватили его и переправили на английский корабль, где он увидел корсара Фрэнсиса Дрейка, снимавшего свой шлем и кольчугу. Фрэнсис Дрейк обнял Сан Хуана де Антона, промолвив: „Терпение, дружище, на войне такое случается“, и тут же приказал запереть его в каюте на корме, приставив для его охраны двенадцать человек».