Ник Мейсон - Inside Out личная история Pink Floyd

Касательно гитары самые лучшие характеристики были у Тима Ренвика. Родом из Кембриджа, он учился в той же самой школе, что и Роджер, Сид, Дэвид, а также Боб Клоуз, но несколькими годами позже. Ранние группы Тима продюсировал Дэвид; он также играл на сольных проектах Роджера. Когда Дэвид отсутствовал на репетициях, Тим прекрасно его заменял в роли музыкального директора.

Гастрольные бэк-вокалистки были собраны из различных источников. С Рэчел Фьюри мы познакомились через Джеймса Гатри, а Маргарет Тейлор, певица из Лос-Анджелеса, работала с нами на записи альбома. Дурга Макбрум, бывшая участница группы «Blue Pearl», завершала трио. В последней части тура ее сестра Лорелей заменила Маргарет.

В начале августа 1987 года мы прибыли в Торонто для репетиций. Главным образом это объяснялось канадскими связями Майкла Коля; кроме того, там открывался тур. Дэвид прибыл позже, после завершения сведения пластинки, тогда как мы въехали в очень жаркий репетиционный зал с целой горой аппаратуры для начала работы. Мы оба хотели добиться скорее ощущения гомогенности группы, нежели ее разделения на главных действующих лиц и статистов. В любом случае природа новой музыки была именно в этом стиле, поскольку новый материал не предполагал его исполнения «вживую» группой из четырех человек. После двух недель материал стал звучать приблизительно верно, хотя это потребовало от Джона и Гэри множества бессонных ночей, пока они сражались с бесконечными дисками семплов («Все схвачено, приятель, еще двое суток без сна — и все будет в порядке»).

Затем группа переместилась в аэропорт, чтобы присоединиться к бригаде, которая работала там над обустройством сцены. Выбор места действия оказался блестящей идеей и предоставил нам вариант аэродромных ангаров в качестве репетиционных баз: они обеспечивали превосходные собственные инженерные мощности, а также легкую доставку постоянного потока высокотехнологичных и тяжеловесных элементов оборудования, которые неизбежно прибывали с опозданием.

Поддерживать безопасность оказалось очень легко; мы потеряли куда больше инструментов и примочек в модных отелях, нежели в ангарах. А небезопасных ситуаций было очень легко избегать. Нам не требовалось исполнять музыку для бесконечного потока людей, которые зачем-то торчали на репетициях. Тот факт, что нам удалось полетать вокруг башни Си-эн-эн на имитаторе «747», посидеть в армейском «F-14», который привезли на авиационную выставку, и вообще поболтаться по аэродрому, только добавлял этому опыту лишней привлекательности. И я, и Дэвид немало полетали в период, предшествовавший записи альбома, так что, помимо композиции «Learning То Fly», авиационная тема присутствовала на всем протяжении этого тура. MTV предоставляла уроки самолетного вождения в качестве приза, а наша гастрольная компания щеголяла настоящими куртками авиаторов вместо обычных сатиновых в бейсбольном стиле.

Теперь уже все было готово для выпуска альбома. Мы с Дэвидом увеличили свою рабочую нагрузку, проводя каждое утро на телефоне и давая бесконечные интервью. Впрочем, это было проще, чем бесконечные визиты в ту или иную радио- или телестудию во время тура. Вопросы по большей части были те же, с которыми нам приходилось иметь дело все предыдущие тридцать с лишним лет, — «Как появилось название группы?», «Где Сид?» и «Как получилось, что группа так долго держится?». Некоторые новые вопросы вертелись вокруг темы нашей конфронтации с Роджером. Отвечая на всю эту чушь, мы как могли изображали интерес.

Тем временем в аэропорту Пол, Робби и Марк заодно с Моррисом Лайдой пытались собрать сто тонн стали на сцене, а также прикинуть, как все это потом затолкать в фургон. Моррис был новой для нас личностью, хотя уже определенной легендой в рок-н-ролльных кругах. Бывший наездник на родео, он перешел на еще более опасную работу, став менеджером рок-туров. Поработав на туре группы «Genesis» вместе с половиной остальной нашей бригады, Моррис получил необходимый опыт. Как обычно, первоначальное впечатление от группы профессиональных и ответственных техников несколько смазалось, когда один французский оператор получил нагоняй за поедание на спор содержимого пепельницы в одном из ночных клубов…

Прибыв в ангар, мы обнаружили, что техники сцены нас явно не ждут. Мало того, что мы испортили бы их прекрасно обустроенную сцену, так еще и потребовали включить 50000-ваттный усилитель, который мешал им работать. В конечном итоге мы сумели достичь компромисса, устроив необходимую техникам передышку, однако все шло куда медленней, чем требовалось. Размер бригады было не сравнить с тем, что имелся ранее. Даже шоу «The Wall» потребовало всего шестидесяти человек; теперь же их было более ста. Предельно трудной задачей было выучить все имена. Даже спустя год работы эта задача по-прежнему представлялась весьма нелегкой, поскольку некоторые «роуди» то приходили, то уходили, то сразу по трое появлялись на шоу, словно играли в чехарду.

Среди всех трудностей выпадали некоторые особенные моменты. Марк порой проводил всю ночь, программируя освещение, и мое первое наблюдение за его усилиями стало поистине незабываемым опытом, поскольку все было невероятно красочно. На сцене никогда не получаешь представления о том, как это выглядит извне. К примеру, круглый экран со спроецированным туда изображением казался с моего места за барабанной установкой просто еще одной частью осветительного оборудования. Лишь глядя на сцену спереди, я мог ощутить все воздействие клубящихся световых узоров.

Помимо разросшейся бригады у нас также имелись телефоны в трех экземплярах, радиосистемы, факсы и чертежное бюро. На последнем туре у нас даже был производственный отдел. Моррис предпочитал массированный инструктаж, который больше напоминал высадку десанта, нежели рок-шоу. После раздачи и обсуждения рабочих заданий следовала небольшая нотация по поводу агрессии на поле. Когда Моррис говорил «машины», он имел в виду не какие-нибудь электрокары, а как минимум танковую дивизию. Нам был нужен именно такой персонаж.

Одним из первых заданий, расписанных после прибытия группы, стала погрузка гребного тренажера Дэвида — он возил тренажер с собой. Дэвид, похоже, полагал, что ссора с Роджером может скорее разрешиться на кулаках, нежели в суде, а потому каждый день тренировался, используя это чудесное приспособление, которое показывало результаты на электронном табло и позволяло обогнать любого противника. Все очень радовались за Дэвида, но тренажер весил четыреста фунтов и насчитывал десять футов в длину. В упакованном виде он выглядел совсем как гроб для чудовища Франкенштейна. Никто не хотел заниматься гребным тренажером, когда паковались фургоны. В конечном итоге он становился наказанием для последнего грузовика, который был вынужден его забирать. Благодаря этой мере эффективность погрузки увеличилась на треть.