Иван Павлов - И.П.Павлов PRO ET CONTRA

Как педагог он понимал, что для будущего врача не столь важно, чтобы тот «вызубрил» курс физиологии, сколько необхо димо, чтобы врач научился логически мыслить, а для этого глу бокие знания надо связать с клиникой.

Считая крайне важным поддерживать научную связь со сту дентами старших курсов, Павлов объявил, что кроме лекций второму курсу он будет читать для всех желающих необязатель ный цикл лекций по новым вопросам физиологии. И вот в течение многих лет он совместно с биохимиком проф. А. Я. Дани левским систематически читал академический курс о новых завоеваниях в разрабатываемой им области науки. Эти интерес ные лекции посещали не только студенты, но и врачи и даже профессора.

Таким образом, на третьем курсе и я имел возможность, углуб ляя свои знания, снова слушать замечательные лекции Павло ва, на этот раз по академическому курсу — о роли вагуса. Это знакомило нас уже не со студенческим курсом, а с методами научноисследовательской работы и глубоко захватывало. Поэто му нет ничего удивительного в том, что я, а позднее и студенты Л. А. Орбели, А. И. Смирнов и другие решили испытать свои силы на исследовательской работе в лаборатории Павлова. До сих пор у него в лаборатории и в Институте экспериментальной ме дицины работали лишь врачи и докторанты, поэтому я не знал, примет ли он в свои стены рядового студента четвертого курса. Чтобы доказать серьезность своих намерений, я явился к нему с уже готовым планом своей темы, которая давно интересовала меня и касалась чувствительности нервных окончаний вкусово го прибора. Сначала меня удивило, что профессор не забыл меня — составителя его лекций, радушно принял и вниматель но выслушал мой план работы, не отверг его, ободрил меня, но нашел, что для начинающего работа будет трудновата. Поэтом через некоторое время он дал мне свою тему с тем условием, чтобы на опыты я приходил к нему в физиологическую лабора торию Института экспериментальной медицины. Излишне опи сывать глубокое волнение, охватившее меня при мысли, что я включаюсь в число работающих в лаборатории выдающегося ученого.

Явившись в назначенный час на Аптекарский остров, где помещалась знаменитая лаборатория Павлова, я увидел Ивана Петровича в окружении его сотрудниковврачей, с которыми он вел оживленную беседу, горячо жестикулируя и наступая на 424 И. С. ЦИТОВИЧ спорившего с ним собеседника. Прислушавшись к разговору, я, признаться, был очень изумлен тем, что простой врач, даже не физиолог, а обыкновенный младший врач полка, приехавший подготовить диссертацию, дерзал оспаривать объяснение хода опыта. Другие сотрудники непринужденно поддерживали то одну, то другую спорящую сторону. Наконец, Павлов доказал ошибочность установки противников и, поздоровавшись со мной, повел меня в свой кабинет. Усевшись в кресло и усадив меня, он обстоятельно и понятно начал объяснять мне задачу исследова ния, заключающуюся в том, чтобы выяснить противоречия в действии пилокарпина, рассказал коротенько и о том, как надо поставить эти опыты на уже ранее оперированных собаках. Ука зав литературу, он спросил, читаю ли я понемецки. Ответы удовлетворили его, и он, крепко пожав мою руку, сказал: «Зав тра приходите на опыт, а статью я вам принесу».

На другой день в лаборатории меня уже ожидал ассистент Павлова А. П. Соколов, которому также было сказано, как и на какой собаке надо начать работу. С первых же слов Соколов сде лал мне замечание по поводу получасового опоздания. Меня немного обидела такая придирчивость, которую я объяснил не доброжелательством с его стороны. Позднее я убедился, что за мечание было вполне заслуженное, ибо сам Иван Петрович и вся лаборатория работали как часовой механизм. При существова шей в лаборатории строжайшей дисциплине мое опоздание дей ствительно не могло быть оправдано.

Для первого моего опыта была доставлена собака, собрано все необходимое. Ассистент обстоятельно рассказал мне все детали: как и что надо наблюдать, как вести записи опыта, как избегать посторонних влияний. Незаметно бежало время. Соколов пока зал мне, как набирать точную дозу пилокарпина и делать под кожное впрыскивание. Наладив все это, он оставил меня одно го, однако время от времени заходил в комнату и проверял меня.

Потом в комнату, где я работал, неожиданно вошел вернув шийся с лекции Иван Петрович. «А, здравствуйте! Ну, как де ла? — спросил он. — Что вы сегодня делали, как ваше имя, от чество?»

Было удивительно, что, несмотря на многочисленность лабо рантов, практикантов, докторов медицины, работавших в лабо ратории, Иван Петрович всегда величал их по имени и отчеству, и я не помню ни одного случая, когда бы он ошибся. Общеизве стна его феноменальная память в отношении собранных его со трудниками научных фактов и результатов опытов. Часто Пав лов лучше помнил цифровые данные опытов, чем сотрудники, Как я учился и работал у Павлова 425 проводившие их. И в отношении имен память Ивана Петровича была прямо изумительна: много десятков лет спустя, встречаясь с вами, он без труда не только узнавал, но и называл вас по имени.

Будучи студентом, я не мог ежедневно ходить на опыты, тем не менее правильное расписание было налажено, и почти всякий раз Иван Петрович заглядывал на опыты, обсуждал результаты и давал указания, как видоизменить или повторить опыт в даль нейшем. Самой замечательной стороной нашего пребывания в физиологической лаборатории была не только исследовательская работа, которую вел каждый из нас, а та атмосфера дружных поисков научной истины, которой была насыщена вся лаборато рия и которую неустанно поддерживал Иван Петрович.

Как он это делал? Как он сумел привить своим многочислен ным сотрудникам горячую и бескорыстную любовь и интерес к науке?

Прежде всего он был доступен для любого из своих учеников и никогда не отказывался от рядовой работы. Не говоря об опе рациях или вивисекционных опытах, на которых он нередко становился на место ассистента и доводил препаровку до конца, Павлов сплошь да рядом сам снимал, ставил в станок и выводил подопытных собак. Он связывал в одно целое интересы лабора тории с научными завоеваниями своих сотрудников: всякий новый научный факт, достижение или промах горячо обсужда лись на общих наших собраниях, которые ежедневно совпадали с часами завтрака. В общий зал спускался из кабинета со своей кружкой чая Иван Петрович и руководил беседой по наиболее интересной теме. В лаборатории не могло быть и речи о том, чтобы кто-нибудь засекретил свое открытие или скрыл свои не удачи: успехи и ошибки делались общим достоянием; каждом было известно, над чем работает другой, какое освещение при дается новым фактам, как можно толковать их иначе, какие перспективы открывают те или иные результаты. В те годы широко были развернуты работы по пищеварению, глубоко за хватывая весь состав сотрудников лаборатории. Можно себе представить, как такая атмосфера расширяла кругозор попавше го сюда врача и особенно студента! Однако Павлова и его учени ков волновали не только вопросы пищеварения. Любые события научной и общественной жизни находили здесь живейший от клик, особено у самого Ивана Петровича. Их совместно обсуж дали и часто горячо спорили.