Иван Павлов - И.П.Павлов PRO ET CONTRA

Приближалось время нашего отъезда. Печальным было рас ставание Уолтера с его почитаемым другом. Когда он смотрел на Павлова, то не мог уже надеяться на то, что увидит его когда-нибудь вновь, и эта мысль причиняла ему боль. Оба они должны были вернуться к своим обычным занятиям.

Прошло еще несколько дней в Ленинграде, и мы должны были уезжать. Мы отправились поездом в Хельсинки, а затем в Аме рику с богатыми впечатлениями об одаренном и талантливом народе, строящем своим собственным способом новый мир.

<1945>

Павлов — ученый и человек

Я хочу рассказать некоторые мои воспоминания о Павлове, которые относятся к тому времени, когда я работал с ним в на чале 30х гг. Если какойлибо человек достигает таких значи тельных успехов, как Павлов, и оставляет после себя наследство, столь же значительное как по величине полученных данных, так и в идейном отношении, то мы, естественно, заинтересованы узнать, как и каким образом он это совершил, чтобы понять, ка ковы же были психофизиологические особенности этого челове ка, которые обеспечили ему возможность таких достижений? Конечно, он всеми был признан гением. И те, кто не имел слу чая даже встречать его, могли читать о нем и знать о его деятель ности. Еще более значительным является то, что первое впе чатление от встречи с ним не исчезало и не выцветало, когда кому-нибудь приходилось узнавать его лучше, как это часто бы вает при знакомстве с великими людьми.

После работы у Павлова в течение двух лет я все еще чувствую к нему то же восхищение, которое он вызвал у меня, когда я встретил его в первый раз. И даже больше — это восхищение выросло и стало глубже. И другие люди, которые работали с ним, говорили мне, что они испытывали те же самые чувства к Пав лову. Но сказать просто, что он был гением, это означает приме нить «интеллектуальное сокращение» для того, чтобы бросить общую идею, характеризующую его достижения, и выразить этим все то, что было им сделано для своих современников. Ибо слово «гений» ничего не объясняет, не объясняет, как была про изведена его работа и в каких особых качествах сокрыта тайна его уникального положения в науке. 442 Ю. М. КОНОРСКИЙ

Чтобы начать с освещения одного из его наиболее поражаю щих свойств, я хотел бы напомнить, что он был блистательным хирургом. К несчастью, я имею сведения об этом из вторых рук. К тому времени (1931), когда я приехал к нему работать, он по чти прекратил производить операции сам. Однако мне расска зывали, что следить за его работой во время операции было не обычайно интересным жизненным опытом. Его хирургическая четкость, стиль и безошибочная точность были изумительными, но затрудняли работу с ним ассистентов во время какойлибо операции. Прежде всего он оперировал левой рукой, что было весьма неудобно для ассистента (оперируя, Павлов с одинаковым искусством владел обеими руками, а писал он правой рукой).

Другой фактор, который делал работу с ним трудной, — его быстрота. Ассистенты просто не могли поспевать за ним. Это вызывало в нем вспышки раздражения, гнев, и в этот момент его ассистенты превращались в нервных, неуравновешенных и неловких. Я читал в воспоминаниях о Павлове, что однажды, когда он демонстрировал довольно сложную операцию на желуд ке (операцию так называемого павловского желудочка) в присут ствии одного иностранного гостя, то тот думал, что Павлов про водит начальную фазу операции, а в действительности оказалось, что она была почти закончена.

Некоторое представление о его хирургическом искусстве, которое он обнаружил еще в самом начале своей научной дея тельности, можно получить из того факта, что открытие им секреторных нервов поджелудочной железы ожидало своего подтверждения многие годы, хотя сам Павлов демонстрировал это своим студентам.

Конечно, для физиолога хирургическое искусство чрезвычай но важно, потому что оно позволяет ему реализовать свои идеи. Мы знаем определенно, что многие из достижений Павлова были обусловлены его хирургической техникой, особенно в первой фазе его исследований, когда он работал по пищеварительным железам.

Важной чертой личности Павлова была его необыкновенная способность работать. Казалось, что он был совершенно неуто мим. Все исследования, проведенные в его лабораториях, где Павлов — ученый и человек 443 было занято несколько десятков исследователей, производились не только под его непосредственным руководством, но также и при его личном участии.

Однажды он сам сказал: «До 75 лет я не знал, что такое быть утомленным», и я убежден, что эта фраза не была преувеличением, так как их он не любил.

Другим свойством была его изумительная память. Я не знал, уменьшилась ли в связи с возрастом сила его памяти в 1931 г., когда я узнал его, но знаю, что даже тогда он имел несравненно лучшую память, чем ктолибо из людей, работавших с ним. Он помнил имена и отчества всех своих настоящих и прежних уче ников (как достижением памяти он временами был склонен этим даже похвастаться), клички всех собак, на которых ставились опыты, и даже отдельные опыты на каждой собаке. Он мог при помнить все, что когдалибо слышал или видел. И в любом слу чае он точно вспоминал то, что ему было угодно, что он хотел вспомнить. Он не делал записей, но в нужный момент мог во зобновить в памяти данные из протоколов своих опытов или опытов учеников, которые, казалось, были похоронены: он был способен вернуться к ним в определенное время, когда присут ствовал на каком-либо опыте и следил за его ходом. Я убежден в том, что он один был способен охватить всю картину исследова тельской работы, которую проделала его школа, и хранил в сво ей памяти изумительное количество фактов.

Эти необыкновенные и существенные свойства Павлова и оп ределили его успех на научной арене, но они сами по себе недо статочны, чтобы отразить наиболее важные свойства его гения. Здесь все еще остается нечто большее, значительное, нечто не обычайно трудное для определения, которое из-за отсутствия бо лее точного слова мы могли бы назвать свойствами его ума.

Разум Павлова был необычайно богатым и многосторонним. Хорошо известно, что работы, проделанные его многочисленны ми учениками, были вдохновлены и руководились его мыслями и идеями — этот факт всегда с признательностью отмечался в статьях и работах его учениками. И его собственные статьи и лекции всегда носили отпечаток его личных концепций, гипо тез и синтезов, некоторые из них образовывали основу для совер шенно новых линий исследований, которые были предприняты позже его последователями. И все же весь этот печатный мате 444 Ю. М. КОНОРСКИЙ риал представляет собой лишь часть того, о чем он думал и гово рил.