Василий Скоробогатов - Берзарин

Вячеслав Дмитриевич рассказал Берзарину:

— Меня немедленно восстановили в армии… У меня имелся опыт военно-педагогической работы. Приходилось читать целые циклы лекций. Эти записи в моем личном деле и привлекли кадровиков.

А шел уже 1939 год. На этот раз направили в Военную академию им. М. В. Фрунзе, назначив начальником кафедры оперативной тактики.

Николай Эрастович улыбнулся:

— Верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Взлет завидный!

— Не скрою, — сказал Цветаев, — я был рад безмерно. При введении генеральских званий получил чин генерал-лейтенанта.

Берзарин слышал, что Цветаева принимал и беседовал с ним сам Сталин. Цветаев подтвердил. Действительно, встреча была. По какому поводу?

— Тут опять — дело случая, — сказал Цветаев. — Началась война. Фронт требовал генералов с боевым опытом. У меня опыт имелся, во время Первой мировой я в боях с немцами командовал батальоном, а во время Гражданской пришлось командовать дивизией. И я попросился на фронт, просьбу мою уважили. В академии, кроме всего прочего, я изучал иностранные армии. Меня интересовало, что нового в стратегии и тактике приобрели немцы в войне с Польшей, Францией. Анализировал боевые приказы вермахта.

В июле 1941 года, по представлению маршала К. Е. Ворошилова, командующего северо-западным направлением, генерал Цветаев стал командовать Южной оперативной группой 7-й армии Карельского фронта. Там против Красной армии воевали преимущественно финны. Те самые, которые попортили нам кровь на линии Маннергейма. Уж этого противника в Красной армии должны были знать досконально.

Цветаев обнаружил, что командиры всех звеньев о финнах не имеют ни малейшего представления! Действуют так, как будто воюют в жаркой Африке. Финская специфика не учитывалась не только при подготовке к военным операциям, но и в материально-техническом обеспечении частей и соединений. Причем командиры и политруки, попавшие в карельские окопы, даже не заикались о неоправданных потерях в личном составе. Бойцы не были научены грамотно воевать и гибли, а все кругом молчали.

Генерала Цветаева такая обстановка возмутила до крайности. Повсеместно ли так? Нет. Есть положительные примеры. И за ними далеко ходить не надо. На участках генерала В. И. Чуйкова [38]люди эффективно сражаются и одновременно выполняют насыщенную программу обучения. И на северо-западе есть, у кого поучиться. Цветаев решил «ударить в колокола». Написал письмо в адрес политбюро. В резком тоне, с нотками отчаяния. Даже привел пример — особист подслушал реплику в окопе: «Куда смотрит Сталин?»

Цветаев требовал встречи с главой государства. В декабре 1941 года такая встреча состоялась. После коротких приветствий Сталин подвел генерала Цветаева к карте с нанесенной обстановкой на фронтах. Спросил: «Покажите, где позиции ваших войск?» Цветаев показал. Услышав голос с кавказским акцентом, он уже полностью пришел в себя. Пронеслось в сознании: «Смелость города берет».

«Теперь, — проговорил Сталин, — докладывайте. Только по существу». Предельно лаконично Цветаев изложил свои претензии и предложения. Несколько секунд Сталин молчал. В строгой тишине кабинета вождь в доверительном тоне сказал Цветаеву: «Благодарю вас, генерал, за честность ! — И, глянув своему собеседнику в глаза, добавил: — У нас есть мнение назначить вас командующим армией. Она в резерве. Части и соединения имеют время для отшлифовки».

Отпустил не сразу. Теперь это была беседа не государственных и военных деятелей, а обычный разговор. Сталин спросил генерала о его семье, о состоянии здоровья и завершил аудиенцию словами: «Повидайтесь с близкими, вам будет предоставлен самолет, а затем принимайте армию».

— После этих слов Иосиф Виссарионович простился со мной, а я отправился под Сталинград, — пояснил Цветаев.

Далее происходило вот что: до мая 1942 года генерал В. Д. Цветаев находился фактически в резерве (числился заместителем командующего резервной 4-й армией). Вынужденные «каникулы» его тревожили, и он время от времени давал о себе знать в Ставку, в ответ слышал слова Г. К. Жукова: «Терпение, Вячеслав Дмитриевич, и еще раз терпение!»

В июне 1942 года В. Д. Цветаев получил под свое командование 10-ю резервную армию, которая в декабре была преобразована в 5-ю ударную.

Цветаев улыбнулся:

— Есть у русаков умная пословица: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Она коснулась меня лично. Взялся я учить бойцов, не щадя сил своих. Рассудил: немцы сильны в тактике. Надо противопоставить им контртактику.

Цветаев пояснил, что под контртактикой он подразумевает прочные оргмероприятия. Назвал их: засады, секреты, охранение, наблюдение и тщательный учет поведения противника.

И это не всё. Для немедленного уничтожения проникших в боевой порядок автоматчиков врага в полках создали специально выделенные подразделения. Изготовили листок-памятку с изложением элементов контртактики. Назвали памятку «Поучение солдату». Каждый боец носил ее в кармане.

Все командиры добивались одного: боевой порядок должен быть устойчивым и непоколебимым.

Николай Эрастович заметил:

— Те же вопросы тактики волновали и нас на Северо-Западном фронте. Боевая выучка сыграла роль в тех сражениях. Это почувствовали фрицаки — Гудериан, фон Бок, фон Лееб. Старался Андрей Еременко, он ведь в молодости командовал казачьей дивизией. Старались Иван Конев, Клим Ворошилов, а он — снайпер международного класса. У него оказалась на северо-западе уйма последователей — поклонников таланта маршала. Андрея Еременко обожали казаки. У нас в подразделениях служили ребята с Дона и Кубани, из Семиречья и Закавказья. Татары, казахи, осетины. Их отцы и деды знали методы вооруженного «общения» с разбойниками. Этот опыт сгодился, где его чтили на практике, там боевой порядок действительно был устойчивым и непоколебимым.

— Правильно, Николай Эрастович! — похвалил Цветаев.

— Вас, Вячеслав Дмитриевич, в Москве ждет профессорская кафедра в академии имени Фрунзе? По-братски завидую тем слушателям, которым посчастливится иметь такого профессора. Поздравляю!

Они обменялись крепким рукопожатием. Оба испытывали творческий подъем, нечасто судьба преподносит такие сюрпризы.

Берзарин спрятал в портфель карту Причерноморья и компас, подаренные ему генералом Цветаевым.

Напутствуя Берзарина, генерал Цветаев сказал:

— У армии этой, 5-й ударной, героический путь. Мы разбили отборные силы генерал-фельдмаршала Манштейна. Дошли до Одессы и Днестра. Теперь я передаю чудо-богатырей вам. Передаю в надежные руки. Мнение это, как вам известно, не только мое. От всего сердца желаю успеха!

На юг в 5-ю ударную армию вместо генерала В. Д. Цветаева направлен был другой командующий войсками — генерал-лейтенант Н. Э. Берзарин. В германском Генштабе имя Берзарина было известно по Демянскому котлу, он считался незаурядным военачальником. Его перемещения в Тирасполь там не могли не заметить.