Хелльмут Дамс - Франсиско Франко

С другой стороны, Хосе Антонио Примо де Ривера {33} , сын покойного диктатора, основал фашистскую «Falange Espanola» (FE) — «Испанскую фалангу» (ИФ), к которой в Валльядолиде примкнули организованные по типу профсоюза «Juntas de Ofensiva Nacional-Sindicalista» (JONS) — «Объединения национал-синдикалистского наступления» (ОНСН). Сугубо правоэкстремистскими были формирование карлистов «Requetes» («Добровольцы»), готовое осуществить переворот, и основанная молодыми офицерами организация «Uniyn Militar Espanola» (UME) — «Испанский военный союз» (ИВС).

Оба лагеря вооружались в преддверии ожесточенных столкновений. После того как партикуляристы Каталонии и карлисты Наварры первыми сформировали военизированные боевые формирования, Ларго Кабальеро призвал к созданию революционной армии. К его «Alianzas Obreras» — «Союзу труда» — уже примкнули коммунисты и анархисты. Отряды молодежи спешно обучались и, если хватало запасов, вооружались.

Франко в тот период предпочитал штудировать историческую литературу: покорение Балеарских островов королем Хайме I. Впрочем, в то же время генерал более пристально наблюдал за ходом политического развития. Однако оно еще не слишком занимало его, он еще не был готов вмешаться. Лишь недавно он отклонил просьбу «Action Popular» о выставлении своей кандидатуры. А совет, который он дал в ответ на письменную просьбу Хосе Антонио Примо де Риверы, ни к чему не обязывал.

Однако, несмотря на всю сдержанность генерала, его внутренняя заинтересованность происходящим возрастала. Несколько лет он был подписчиком выходившего в Женеве «Bulletin de L'Entente Internationale Anticommuniste» и из этого журнала черпал обширную информации о советской власти и Коминтерне. Благодаря этому Франко был знаком с тактикой левых экстремистов, и организованное ими восстание не явилось для него неожиданностью.

Благоприятным исходным моментом для мятежа стал один из многочисленных правительственных кризисов. 5 октября 1934 года ВСТ (Всеобщий союз трудящихся — «Union general de Trabajadores», — профсоюзный центр, образовавшийся еще в 1888 году) провозгласил начало всеобщей забастовки. Ввиду значимости выдвигаемых лозунгов он взял курс на вооруженное восстание. Впрочем, толпа, ринувшаяся на административные кварталы Мадрида, была рассеяна несколькими оружейными залпами, а отряды Луиса, который провозгласил независимую Каталонию («Estat Catala), но не получил подлинной поддержки со стороны ВСТ, НФТ и ИФА, после короткой перестрелки были вынуждены сдаться.

В Астурии коммунисты, социалисты и анархисты выступали заодно. Они перерезали все транспортные магистрали своей отдаленной области, захватили оружейный завод в Трубиа и выступили крупными силами, в 10–15 раз превышающими по численности местные гарнизоны, в Овьедо и Хихон. После захвата этих городов восставшие намеревались провозгласить там социалистическую республику.

Министр обороны пригласил Франко в качестве военного эксперта. Поскольку связь с Астурией почти отсутствовала, а резервов в достаточном количестве в близлежащих районах не было, тот посоветовал подтянуть войска из Северной Африки. Лeppyc не видел причин возражать, ведь Асанья уже использовал эти силы против Санхурхо.

Франко не занимал какой-либо определенной штатной должности, однако фактически действовал как глава Большого генерального штаба (Estado Mayor Central). Он приказал погрузить три батальона легиона, подразделение Tabor Regulares, два пехотных батальона и горнострелковое соединение на быстроходные военные суда в Сеуте и отправить в Астурию, где они совместно с другими войсками к 15 октября 1934 года подавили восстание.

Правые республиканцы во главе с Леррусом весьма охотно добили бы побежденного противника, однако Алькала Самора предостерег их от этого шага. Партии и профсоюзы левых дали клятву мщения. Они с жаром обвиняли африканских солдат в жестокости и горячо приветствовали Ларго Кабальеро и Асанью, арестованных, но вскоре выпущенных на свободу, как мучеников неудавшейся «октябрьской революции».

Франко, сам того не желая, в результате своей деятельности в качестве командующего приобрел больший, чем когда-либо, политический вес. Так же, как когда-то левый республиканец Асанья, его теперь ценил и выдвигал правый республиканец Леррус. Генерал стал главнокомандующим в Марокко, впрочем, несколько месяцев спустя возвратился в Мадрид, чтобы взлететь еще выше, на пост главы Большого генерального штаба.

Новое правительство Лерруса с помощью министра обороны Хиля Роблеса стремилось противостоять разложению армии, начавшемуся с введением реформ Асаньи. Состояние армии было плачевным. Офицерский корпус пришел в упадок, личный состав подразделений деградировал, его боеспособность оставляла желать много лучшего, вооружение и боевая техника не соответствовали современному уровню. Во всем проявлялись последствия разрушительной деятельности радикальных групп. Изучая аналитические материалы, Франко пришел к выводу, что не менее 25 % призывников сочувствуют революции.

Новый глава генерального штаба искал возможности для устранения столь вопиющих нарушений в армии. С согласия Хиля Роблеса, он удалил офицеров, которые своим положением были обязаны лишь Асанье, и заменил их опытными ветеранами марокканской войны. Особая разведывательная служба наблюдала за подрывной деятельностью экстремистов, дезорганизующей армию. Франко позаботился и о более совершенном, откладывавшемся из года в год, вооружении, к примеру были введены стальные каски.

Некоторые из этих нововведений позднее приобрели политическое звучание. После потрясших страну восстаний как правой, так и левой направленности любой военачальник, занявший пост главы генерального штаба, не смог бы закрыть глаза на все возраставшую склонность широких кругов испанского народа к экстремизму и насилию. Однако, несмотря на это, Франко все еще был убежден, что только правительство может принимать решения о том, в какой момент военные должны вмешаться в развитие событий и каков будет характер их действий.

Тем временем Леррус ушел в отставку, на политической арене появились Хоаким Чапаприета и Мануэль Портела Валладарес, и взоры испанцев в ожидании были обращены на Франко, по-прежнему возглавлявшего штаб. По всеобщему убеждению, он был монархистом, и это соответствовало действительности. Тем не менее наряду с альфонсистами генерал Франко представлялся спасителем и карлистам, и аграриям, и клерикалам, и умеренным республиканцам, и членам ОНСН, и фалангистам, то есть всем тем, кто опасался новых актов революционного насилия со стороны левых радикалов.

В запасе имелась форма политической интервенции собственных военных, уже более ста лет хорошо известная каждому испанцу-пронунсиаменто. Однако ошибался тот, кто ожидал от Франко конспиративных шагов и решительного личного вмешательства в традиционном духе: глава штаба был слишком осмотрителен, чтобы стать заговорщиком или путчистом.