Владимир Исаков - Мятеж против Ельцина

6 февраля — Провел заседание палаты. Первый вопрос (представление законопроекта) прошел сравнительно бесконфликтно.

Второй вопрос: политика цен и меры по социальной защите населения занял все остальное время и привел к резкой поляризации мнений. Для одних проект постановления оказался недостаточно радикальным, для других — чересчур.

После этого стало валиться все подряд. С трудом (с голоса!) приняли какое-то нелепое постановление. У меня была мысль: остановить работу, объявить перерыв. Но решил лишний раз не конфликтовать. Надо будет использовать этот случай как пример того, что ничего нельзя принимать с голоса.

Вечером собрал председателей комиссий (были все, кроме Воронина, который в США, и Захарова, который отдыхал после командировки). Обсуждали положение дел в Совете Республики и в Верховном Совете в целом. У всех — чувство неудовлетворенности. Мы проваливаемся по всем основным позициям.

Экономическая ситуация ухудшается. Нарастает конфронтация и в парламенте, и в обществе. Вместо четкой, организованной работы мы демонстрируем перманентный митинг и деловое бессилие. Прав Слава Загуляев: иметь такие возможности для старта и так бездарно ими распорядиться! Создали бестолковую систему, где никто не имеет ни прав, ни обязанностей и соответственно ни за что не отвечает.

Наши «демократы» — те же революционеры, только с другим знаком. Заниматься экономикой, терпеливо выращивать ростки новой жизни и даже доказывать свою правоту не на митинге, а в спокойной вдумчивой дискуссии — им скучно. Они горят революционным нетерпением. Им надо все и сразу: пусть год лишений (для народа), зато потом —10 тысяч лет счастья.

8 февраля — Был с Абдулатиповым в Кремле на заседании полномочных представителей по заключению Союзного Договора. Встречу вел Нишанов. Округлый дипломатический разговор. Договорились о продолжении работы в Доме отдыха «Морозовка».

В дневном заседании не участвовал, потому что знакомился с документами, полученными в Кремле. Впервые за все время получил какие-то документы по Союзному договору. Несколько месяцев — ничего. Где они все это время были? У Гены Бурбулиса?

Имел короткий разговор с Хасбулатовым об итогах встречи в Кремле. У него — минорное настроение, мысли об уходе. Со всем вяло соглашается.

Около 16 часов — встреча со студентами, инициаторами ассоциации студентов-юристов. Провел их в зал заседаний, снабдил документацией, законопроектами. Отвел душу, поглядев на их свежие любопытные мордашки.

Вечером в 18–30 — совещание по Чернобылю. Договорились вынести этот вопрос через две недели на заседание палаты.

Поздно вечером отправились в Морозовку — это по Ленинградскому шоссе, сразу за поворотом на Зеленоград.

9 февраля — Дом отдыха «Морозовка» производит странное впечатление. Построен в 1947 — 52 гг. Говорят, здесь бывал Сталин. Дом с огромными окнами в непонятном стиле с массой неопрятных декоративных «рюшек». Внутри — старая роскошь 50-х годов, явные признаки запустения. Первое желание — рвануть отсюда прочь. И здесь, в такой обстановке, готовить новый Союзный договор?

Подъезжают руководители делегаций. Ко мне обращаются, не отдам ли я свой «люкс» руководителю одной из автономных республик, который грозится уехать? С чувством облегчения уступаю ему свои двухкомнатные апартаменты.

Утром после завтрака открылось заседание. Вести, согласно договоренности, пришлось мне. Сначала чувствовал себя неловко, даже краснел, что, конечно, не прошло незамеченным (аппаратчики посочувствовали). Но потом дело пошло. В целом, разговор получился. Создали две рабочие группы.

10 февраля — Взял путевку и на два дня поехал в дом отдыха «Десна». Совсем другая обстановка — современное здание, много света. Встретил там свердловчан (Пихойя, Харина), которые пишут речи Ельцину. Они презентовали мне билет на концерт в поддержку России, который дают сегодня деятели искусств Москвы.

На концерт не поехал. Пробежался. Отоспался. Прочитал «Русский дом» (не в восторге).

По радио и телевидению передали сообщение: в Литве прошел опрос населения. Приняло участие 86 процентов. Более 90 процентов от числа принявших участие высказались за независимую демократическую Литву и около б процентов— против. Президент Горбачев указом признал опрос не имеющим юридической силы. Этот факт наверняка оживит и наших демократов, они захотят того же. Но у нас обстановка другая. Доиграемся, ох, доиграемся…

В Морозовке имел разговор с представителем из Башкирии — умный, образованный человек. У него сходные ощущения: мы — навоз истории.

11 февраля — Утром в 10 часов — совещание у Ельцина. Он рассказал о своей поездке в Калининград. Все было достойно и пристойно, пока очередь не дошла до цен и политики Центра. Здесь реализм и трезвый ум его оставили: «Соглашение не подпишу!» и т. д.

Затем поехал в Морозовку. На совещании полномочных представителей продолжили обсуждение главы 2 проекта Союзного Договора. Не очень интересно и глубоко, к сожалению. Похоже на то, как пассажиры только что перевернувшегося автобуса обсуждают новые Правила дорожного движения. В самом подходе чувствуется какая-то травмированность, чрезмерная осторожность, неспособность поставить текущие события в должный исторический масштаб…»

Ощущение надвигающейся беды становилось все отчетливее. Было ясно, что политика Ельцина ведет к катастрофе, гибели государства, но попытки объясниться с Борисом Николаевичем ни к чему не приводили. В этой ситуации мы решились на открытую конфронтацию с ним, прекрасно осознавая, чем это может для нас закончиться. Снова страницы из дневника:

«21 февраля — За истекшее время произошла масса событий. После отказа Б.Н. подписать с союзным руководством соглашение по ценам, причем демонстративного, обстановка в Верховном Совете вновь накалилась. Письмо с отказом он отправил до рассмотрения этого вопроса на Верховном Совете и соответственно построил обсуждение. Вопрос на голосование поставили в следующей редакции: «Кто за то, чтобы Председатель ВС ПОДПИСАЛ соглашение по ценам?» — естественно, большинства голосов не набралось.

Следом — крайне неприятный инцидент с российским референдумом. Вопросы были вынесены на референдум в обход Верховного Совета и с нарушением закона. С. Филатов, секретарь Президиума, не имея на то никаких полномочий, направил от имени Президиума телеграммы на места, чтобы обеспечить сбор подписей.

В общем, назрела мысль сделать заявление. После выступления Б.Н. по телевидению 19 февраля, когда он обрушился с резкими нападками на Горбачева, на Союзный договор, это намерение окончательно оформилось в текст. В «Политическом заявлении» мы сказали о том, что чувствовали многие, но боялись высказать — о развале армии, распаде Союзного государства, тяжелом экономическом и политическом кризисе самой России, поставленной на грань новой — на этот раз «демократической» — диктатуры. Подписали шесть руководителей Верховного Совета — все, кроме Ельцина и Хасбулатова.