Леонид Кравченко - Лебединая песня ГКЧП

Вот вернулся из космоса очередной экипаж космонавтов. На этот раз он был интернациональным, в команде был и польский космонавт.

Награждение и приветствие взял на себя наш генсек. Все торжественно обставлено. Рядом в шеренге — космонавты и высокие гости, включая польского посла.

…Пауза ожидания торжественной церемонии затягивается. Телекамеры уже все детали обстановки, приготовлений высветили. И вдруг раскрываются створки красивой двери дворца, и появляется Леонид Брежнев. Он семенит ногами. Буквально скользя по ковру, но почему-то идет не к гостям, а мимо — все по той же ковровой дорожке и доходит уже до следующей двери. Но там створки вовремя открываются, и двое офицеров в парадной форме бережно разворачивают Брежнева и деликатно под руки препровождают его в нужное место — на коврик перед микрофоном. На этот раз текст уже приготовлен на столике и Брежнев. С трудом произнося слова, справляется с приветственным словом. Далее идет прикалывание звезд Героя, объятия и мужские поцелуи…

Потом по программе — возвращение в Звездный городок. В автобусе — напряженная тишина. Всех не оставляет гнетущее состояние от увиденного на церемонии в Кремле. И тут в какой-то момент встает со своего кресла в автобусе Алексей Леонов и, имитируя шаркающее по ковру движение ног в Кремле генсека, вдруг обращается к награжденным, и особенно к польскому послу, с такими словами: «Ну как, ребята, наш лыжник вам понравился?». Хохот взорвал тишину и дальше уже весело докатили до Звездного.

А рассказал мне эту историю наш замечательный космонавт Климук, который участвовал в этом полете вместе с поляками.

Особые сложности стали возникать при трансляции выступлений Л. Брежнева, когда он уже плохо выговаривал отдельные слова и буквально «проглатывал» отдельные слоги. Наши виртуозы-монтажницы нашли и тут выход. По подсказке руководства редакции стали извлекать те самые слова и слоги из других уже записанных ранее речей Леонида Брежнева и совершенно блистательно вставлять их в свежие речи. Телезрители, да и руководство государственное даже не догадывались об этих наших телевизионных фокусах.

Чем-то совершенно необычным обернулись смерть и похороны Леонида Брежнева и телевизионный вариант прощания с генеральным секретарем. Было хорошо известно на телевидении, что Л. Брежнев очень доверял председателю Гостелерадио Сергею Георгиевичу Лапину. Доверял в политическом, телевизионном и даже в чисто человечком плане. Леонид Ильич слыл большим спортивным болельщиком, болел за ЦСКА. Но на стадион трудно было выбираться, тогда он звонил Лапину и говорил: «Сергей, очень хочу посмотреть сегодняшний матч ЦСКА, а по телевидению ты не показываешь. Окажи любезность, организуй трансляцию…»

Сергей Лапин и сам был заядлым болельщиком ЦСКА. Ну уж если просит Л. Брежнев, надо сделать, приходилось срочно ломать программу телевизионного дня и спешно отправлять передвижные телевизионные станции на стадион.

Рассказываю об этом потому, что смерть Генерального секретаря для С. Лапина стала большой человеческой потерей. А тут еще так получилось, что за четыре дня до смерти, б ноября 1982 года, Леонид Ильич наградил Сергея Георгиевича звездой Героя Социалистического Труда.

Но вот что вышло в день смерти Л. И. Брежнева. С утра в Останкино вместе с каким-то высокопоставленным человеком в гражданской форме пожаловал Сергей Лапин. Он был очень хмур, а на лице— скорбь. В кабинете генерального директора программ собрались самые доверенные лица. Лапин сообщил о горестной вести, сообщил, что смерть произошла ближе к утру и теперь перед телевидением, прежде всего перед генеральной дирекцией программ, стоит невиданная задача. За короткое время надо тщательно отсмотреть, проанализировать все телепрограммы текущего дня и с учетом трагического события «почистить эфир», освободить от веселых развлекательных передач, от фильмов, репортажей, где могут возникнуть ненужные ассоциации.

Тут же было решено сформировать группу самых ответственных работников и немедленно приступить к оценке и отсмотру всех передач. Никому ни слова, из кабинета, где можно было на мониторах отсматривать любые программы, не выходить. Еду доставлять на рабочее место. По всем возникающим сомнительным моментам докладывать непосредственно С. Лапину.

Было также сказано, что день официально пока не объявляется траурным. Все откладывается на завтра.

Возник вопрос насчет концерта, посвященного Дню милиции. Он всегда напрямую показывался 10 ноября, и это был чуть ли не лучший концерт года. На этот вопрос человек в гражданской форме заметил, что концерт в Колонном зале уже отменен. Будут отменены и другие увеселительные мероприятия.

Конечно, трудно было не предположить, что по Москве быстро поползут слухи и тайну смерти Л. Брежнева не скрыть. Тем не менее телевизионный эфир был поставлен под жесткий контроль. Приняли и другое важное решение: с завтрашнего дня все программы телевидения выстраиваются заново, как и положено в день траура, — симфонические и камерные концерты, соответствующие теленовости, реакция за рубежом, траурные мероприятия по всей стране с показом по телевидению и т. п.

Самое главное решение: два канала ТВ, Первый и Второй, работают в одном режиме, синхронно, на одной картинке.

Кстати, с тех пор так и повелось: как только умирали генсеки, Первый и Второй каналы синхронно показывали одни и те же передачи в траурном обрамлении.

Сами похороны Леонида Брежнева обернулись неприятным сюрпризом для телевидения. Все было как обычно: траурные речи, звучавшие с Мавзолея Ленина слова прощания, процессия с гробом к могиле возле Кремлевской стены. Но когда гроб опускали в могилу, вдруг сорвались веревки у изголовья. С большим трудом справились с этим невероятным инцидентом.

Но всевидящее око телевидения зафиксировало и этот исторический траурный эпизод, который потом расценивали неожиданным образом. Самый распространенный слух, воцарившийся в стране, — быть великим переменам в стране?! Возможно, это в самом деле окажется великим предвестником скорых грядущих перемен. Но все-таки не таких скорых, как пытались предсказать тогда всякие звездочеты. Пока наступит переходный период — андроповский, затем очень странный и скоротечный — черненковский период и только потом — горбачевский, который многое буквально перевернул в стране.

Для телевидения того времени, да и всей прессы едва ли не главным встал вопрос об усилении не только пропагандистской, но и организаторской роли печати, усилении критического начала в работе печати. В значительной степени это было связано с приходом к власти после смерти Л. И. Брежнева Юрия Андропова.