Леонид Кравченко - Лебединая песня ГКЧП

Да. Иначе он не мог.

К началу предвыборной кампании Ельцин уже был очень популярен среди избирателей, особенно в Москве, Ленинграде, Свердловске, некоторых других городах, причем не только в России. Его критика Горбачева за непоследовательность, нерешительность, принимаемые полумеры в проведении намеченных реформ, решительная борьба с привилегиями партийных функционеров сформировали в умах многих образ последовательного борца за слом командно-административной системы, обновление партии и установление в обществе новых морально-нравственных отношений.

Он с большим преимуществом победил как кандидат в депутаты по Московскому национально-территориальному округу. На I съезде народных депутатов СССР Борис Ельцин выступил в качестве наиболее яркого и смелого оппонента Горбачева.

С этого момента возникло большое беспокойство, как будут складываться отношения между Горбачевым и Ельциным. Тогда уже, как мне кажется, было нелепо использовать какие-то непродуманные меры против Ельцина. Стало ясно, что любые, тем более неуклюже организованные, антиель-цинские акции приводят к обратному результату. Его популярность от этого только росла. Наскоки на него, я уж не говорю о попытках дискредитации, безотказно работали на этот рост. Особенно беспомощными и неуместными оказались шаги, предпринятые по линии ЦК КПСС. Они только помогли Б. Н. Ельцину быстро набрать очки в глазах общественного мнения. К нему тогда многие относились как к человеку, которому нужно помогать в его справедливой борьбе.

Противостояние стало усиливаться с момента начала его работы в Верховном Совете и своего апогея достигло, когда готовились выборы председателя Верховного Совета РСФСР. Были проведены выборы в России, сформирован российский депутатский корпус. Собрался съезд народных депутатов России. Затем был избран в установленном порядке Верховный Совет России. И Ельцин после драматической борьбы был избран его Председателем.

Думаю, что в тот момент Горбачев всерьез стал опасаться Ельцина, но еще не до конца оценил, как могут дальше развиваться события. Если бы он все просчитал, более глубоко спрогнозировал ход политических событий, он бы, пожалуй, отнесся более внимательно к тому, какие альтернативные кандидатуры могут быть выдвинуты на выборах Председателя Верховного Совета России. У меня, например, есть глубокое убеждение, что если бы в тот момент Михаил Сергеевич уговорил Н. Рыжкова или Лукьянова баллотироваться на этот пост, то он, несомненно, выиграл бы у Ельцина.

Ельцин оказался человеком, способным создать команду единомышленников, работающих слаженно, как хороший оркестр. В ней нашлось немало талантливых людей, прогнозирующих ситуацию, развитие тех или иных событий, и они, как правило, успевали упреждать ходы своих соперников, своих политических оппонентов.

Получалось так, что в этом соперничестве, постоянном споре, который велся и открыто, и за кулисами, команде Ельцина все чаще удавалось одерживать верх. Это, конечно, раздражало Горбачева. К тому времени уже стали публиковаться различные опросы общественного мнения. На фоне нараставших экономических и социальных неурядиц, на фоне, по существу, утраты управления, развала Союза, когда прибалтийские республики уже откровенно громко объявили себя независимыми, когда проблема Нагорного Карабаха стала возникать в различных регионах страны, в том числе в Средней Азии и Прибалтике, — на этом фоне довольно успешно подвигались вперед Борис Ельцин и его команда.

Это все видел Горбачев. Он достаточно реально оценивал все процессы. И получилось так, что в какой-то момент для него телевидение и радио, средства массовой информации стали, может быть, одной из главных опор в этом постоянном противостоянии Ельцину. Однако надо признать, что уже произошли большие перемены в самих средствах массовой информации. Появилось значительное число газет — независимых, демократических, особенно после принятия закона о печати и других средствах массовой информации. В самих СМИ сформировалась довольно сильная оппозиция Горбачеву.

Поначалу он любил ежемесячно встречаться с руководителями газет, журналов, телевидения и радио. Это стало тогда некой нормой, хорошей демократической традицией. Происходили откровенные разговоры, из которых мы немало выносили полезного, интересного. Но наступили времена, когда Горбачев стал утрачивать интерес к этим встречам, потому что видел в аудитории немало своих политических оппонентов, которые изо дня в день критиковали его конкретные шаги.

Правда, у Горбачева был мощный козырь — его внешняя политика. Он пользовался огромнейшей, нарастающей популярностью в мире. Его зарубежные поездки почти всегда становились крупными политическими событиями. Встречи на высшем уровне с президентами США Рейганом и Бушем, с деловыми политическими кругами США, встречи с европейскими политическими лидерами, такими как М. Тэтчер, канцлер Коль, президент Миттеран, встречи с Радживом Ганди — это все вызывало огромнейший интерес в мире.

Но для миллионов наших людей все же важнейшей оставалась деятельность Горбачева внутри собственного государства, ведь он прежде всего был Президентом СССР. А положение, как я уже говорил, складывалось не простое, и средства массовой информации — кто справа, кто слева — не упускали случая, чтобы в очередной раз что-либо припомнить своему президенту.

В ходе перестройки ближе всех, особенно в первые годы, к Горбачеву были два человека — Лигачев и Яковлев. Получилось так, что люди, совершенно разные по внутреннему строю, душевному складу, по своим способностям встали под знамя перестройки и наряду с такими политическими деятелями, как Рыжков, Шеварднадзе, оказались наиболее яркими личностями в команде главного архитектора перестройки — Горбачева.

Но уже к 1989 году Яковлев и Лигачев составили еще одну пару острого политического противостояния.

Яковлева я знаю давно. Получилось так, что именно Александр Николаевич сыграл в моей судьбе важную роль.

В свое время, когда я работал на телевидении одним из руководителей Генеральной дирекции программ, понадобилось подыскать инструктора в сектор телевидения и радио Отдела пропаганды ЦК. Так вот, заведующим этим сектором был Яковлев. Человек самобытный, чрезвычайно одаренный, не скованный никакими стереотипами ни в мышлении, ни в своем поведении, он завораживал многих, в том числе и меня, своей неординарностью. Например, он был, по существу, главным действующим лицом в реорганизации телевидения и радиовещания 1970 года, когда к руководству Гостелерадио пришел Сергей Лапин. Но потом судьба Александра Яковлева сложилась так, что он сразу стал первым заместителем заведующего Отделом пропаганды. Приглашение меня на работу именно в сектор телевидения и радио состоялось при непосредственном участии Яковлева.