Анатолий Маркуша - Бессмертный флагман (Чкалов)

Имя Валерия Павловича Чкалова знает в нашей стране каждый. А в те предвоенные годы, когда наше поколение летчиков только еще приобщалось к авиации, слава его и известность были сравнимы только с нынешней славой Юрия Гагарина.

Тридцатые годы были временем становления и бурного роста советской авиации, которая сделалась именно тогда любимым детищем народа. Летчиков любили, летчиками восхищались. То и дело сердца миллионов почитателей авиации охватывали волнение и энтузиазм, вызванные радостными, героическими, а порой и трагическими событиями — перелетами, рекордами, авиационными праздниками, спасением челюскинцев, полетами и гибелью самолета-гиганта «Максим Горький», экспедицией на Северный полюс и, наконец, боевыми делами наших авиаторов.

В те годы, как, впрочем, и во все времена, в авиации было много прекрасных летчиков, были и такие, которые с не меньшим правом, чем Чкалов, могли быть названы великими. И тем не менее Чкалов своей славой и известностью возвышался над всеми. О Чкалове написано много, все факты его биографии как будто давно известны, поэтому писать о нем вновь трудно. Анатолий Маркуша не пошел по проторенному пути. Прежде всего он попытался показать жизнь Чкалова, родившегося спустя год после начала полетов человека на самолете, на фоне истории авиации. И эта позволяет читателю достаточно полно представить себе необычайный по своей динамичности и быстроте развития путь нашей авиационной техники, понять роль человека в освоении третьего измерения. При этом автор отдельными штрихами показывает общественный и социальный фон, на котором разворачивались и росли наши крылья.

В лирическом репортаже Анатолия Маркуши приводятся также некоторые ранее неизвестные или не широко известные факты. В прошлом профессиональный летчик, автор избежал частых, к сожалению, в произведениях подобного рода авиационно-технических и терминологических ошибок.

«Бессмертный флагман» написан с любовью к герою и к делу, которому В. П. Чкалов отдал себя целиком.

С. А. Микоян, генерал-майор авиации, заслуженный летчик-испытатель СССР

Памяти моей матери и всех матерей, годами ожидавших нас из полетов

Он только что пришел тогда, молодой и безусый, наш стремительный, наш крылатый, моторный, электрический, наш электронный, наш атомный двадцатый век. Пришел листками новеньких, не смятых еще календарей и не успел овладеть умами миллионов обитателей Земли, чьим внукам предстояло завершить второе тысячелетие новой эры.

Именно в эту пору одну из американских школ посетил почтенный епископ Объединенной церкви Братьев. Как свидетельствует историк, между епископом и директором школы произошел следующий любопытный разговор:

— Насколько я понимаю, человечество не может открыть ни одного нового фундаментального закона природы, поэтому вам следует основной упор в преподавании делать не на науку, а на богословие.

— Но я думаю иначе, — гордо вздернув голову, позволил себе не согласиться директор, — просто наука еще слишком мало знает. И я убежден, что когда-нибудь она даст человечеству возможность летать, подобно птице…

— За эти слова, — разгневался епископ, — вы будете вечно гореть в аду!

Почтенного епископа Объединенной церкви Братьев звали Мильтон Райт.

Ирония судьбы — он был родным отцом Вильбура и Орвила Райтов, первых американцев, построивших самолет и успешно полетевших на своей чудо-машине…

В 1904 году Максим Горький писал: «Человек! Точно солнце рождается в груди моей, и в ярком свете его медленно шествует — вперед! и — выше! трагически прекрасный человек!» И еще: «Все в Человеке — все для Человека!»

Все для Человека! А в эту пору: «На промыслах Ленского золотопромышленного товарищества требуются молодые здоровые рабочие, преимущественно забойщики… Средний заработок в день за последние три года 1 руб. 63 коп.».

Все для Человека! «Украдены у меня вкладное свидетельство т-ва Печенкина и К° № 7397 на 2000 р. и расписка Нижегородского государственного банка № 7397 на 5000 рублей, почему прошу считать таковые недействительными . Максим Дмитриев Максимов».

Все для Человека! А газета радостно извещает, что государь император всемилостивейше соизволил пожаловать начальника лысковской тюрьмы, коллежского асессора Успенского кавалером ордена св. Равноправного Князя Владимира 4-й степени за 35-летнюю безупречную службу…

Только великий жизнелюбец, только вдохновенный мудрец мог провозгласить тогда, в 1904 году, эти гордые, обращенные в будущее слова: «Все в Человеке — все для Человека».

И только Ленин мог разглядеть в душном мареве дремучей жизни неизбежное: «Старая Россия умирает. На ее место идет свободная Россия».

В том году невдалеке от Нижнего Новгорода, на берегу Волги у котельщика Василёвского затона Павла Григорьевича Чкалова и его жены Арины Ивановны родился сын Валерий.

Об этом событии нижегородские газеты не сообщали. В этот день происходили более важные дела: обращалось внимание домовладельцев на то, что «тротуары вследствие гололедицы сделались почти непроходимыми…»; в городе Томске разрешена постановка пьесы Горького «На дне»; турецкий подданный Мухамед-Садык-Ибрагим-оглы утерял билет на жительство в России (№ 5157) и свой национальный паспорт (№ 6151); разыскивалась «лошадь-мерин, буланой масти, грива на правую сторону, хвост короткий, роста среднего, 8 лет…». И никому, решительно никому на свете было невдомек, что именно в этот день родился тот самый человек, который всю жизнь будет шествовать «вперед! и — выше!..».

Чкалов — от слова «чка», что значит плавучая все сокрушающая на своем пути в пору весеннего половодья льдина. Чка — волжское словечко, старое, как сама Волга…

Итак, 2 февраля 1904 года на берегу великой русской реки родился Валерий Павлович Чкалов.

Много лет спустя один из самых выдающихся летчиков нашей страны, Герой Советского Союза Михаил Михайлович Громов скажет: