Анна Федорец - Савва Морозов

Максим Горький пишет, что это происходило следующим образом. На одном из заседаний ярмарочного комитета купечество обсуждало отказ Витте. «Представители промышленности говорили жалобно и вяло, смущенные отказом.

— Беру слово! — заявил Савва Морозов, привстав и опираясь руками о стол. Выпрямился и звонко заговорил, рисуя широкими мазками ловко подобранных слов значение русской промышленности для России и Европы. В памяти моей осталось несколько фраз, сильно подчеркнутых оратором.

— У нас много заботятся о хлебе, но мало о железе, а теперь государство надо строить на железных балках… Наше соломенное царство не живуче». [265] Горький М. Савва Морозов… С. 13. Жесткая речь Морозова произвела впечатление на слушателей. «Кто-то заметил ему, что правительство серьезно заинтересовано вопросом о положении рабочих, а он: «Да, чиновников очень заботит положение во гроб всех насущных вопросов жизни, и хотят они так положить их, чтобы они возможно дольше не воскресали». Не нахожу я, что это остроумно сказано, а впечатление на слушателей — хорошее!» — эти слова Горький вложил в уста одного из персонажей в ранней редакции романа-хроники «Жизнь Клима Самгина». [266] Литературное наследство. Т. 74. Из творческого наследия советских писателей. М., 1965. С. 124.

Произнесением бойкой речи дело не ограничилось. Свой успех Савва Тимофеевич тут же закрепил делом. Тот же Горький в очерке «Савва Морозов» отмечал: «В конце речи он предложил возобновить ходатайство о кредитах и четко продиктовал текст новой телеграммы Витте — слова ее показались мне резкими, задорными. Купечество оживленно, с улыбочками и хихикая, постановило: телеграмму отправить. На другой день Витте ответил, что ходатайство комитета удовлетворено».

Это была крупнейшая победа Морозова на пути выковывания «классового самосознания» купечества, его сплочения в единую силу. Она принесла предпринимателю громкую славу настоящего лидера русского купечества, в честь которого на ярмарке был дан пышный обед. А. В. Амфитеатров писал о триумфе Морозова: «Эта победа сделала Савву Тимофеевича на довольно продолжительное время популярнейшим человеком и в Москве, и на Волге, и повсеместно в крупных коммерческих центрах России. В Нижнем же его положительно возбоготворили. На ярмарке Савва всегда был и вел себя настоящим царьком, но теперь в его руках как-то неожиданно сосредоточились все нити и вопросы тройственной жизни, которою трепетал в это странное время странный город над Окою и Волгою: ярмарочной, выставочной, городской…

— Лезут-с ко мне-с с делами-с, которые-с меня нисколько не касаются и еще менее интересуют-с… — презрительно возмущался сам Савва Тимофеевич на чересчур уже усердное превращение его в повсеместного «мужа совета». — Какое мне дело-с? Я даже и не служу-с нигде-с. Как будто-с мало-с там у них своего начальства-с?.. Вон, Баранов уже запрег-с меня пожарную команду смотреть-с… Ну, что же-с? Смотрел-с: очень скверная команда-с…

Немного людей в России слышали столько лести, как Савва Морозов в эти дни своего «политического» успеха, который множеству людей представлялся почему-то необыкновенно решительным и прочным. Опять, впервые после смерти знаменитого московского городского головы Н. А. Алексеева, пошли по купечеству слухи-мечты о новом министерстве торговли с министром из купцов… А министром из купцов кому же иному быть, как не Савве?

— Да ведь по старой вере он, — с тоскливым сомнением возражали наиболее умеренные из поклонников.

Энтузиасты же и этот аргумент отражали:

— Савва понажмет, так замирятся!» [267] Амфитеатров Л. В. Дрогнувшая ночь… С. 54–55.

Иными словами, во время нижегородских событий 1896 года влияние Морозова как представителя российского «третьего сословия» было колоссальным. В его лице купечество уже не скрывало своих претензий на политическую власть. Велико было и его личное участие во всех этих событиях.

Последним по времени проведения, но не по важности для ярмарочного купечества был 4-й Всероссийский торгово-промышленный съезд. Он проходил на протяжении двух недель, с 4 по 17 августа. В работе Нижегородского съезда приняли участие около тысячи человек. По сравнению с предшествующими «этот съезд уже имел значительное представительство промышленников, но все-таки еще чиновники и интеллигенция были на первом плане». [268] Бурышкин П. А. Указ. соч. С. 60. Одним из его наиболее активных участников был председатель ярмарочного комитета С. Т. Морозов.

Помимо общего вопроса — насколько правительственные меры помогают развиваться различным отраслям русской промышленности — обсуждалось три частных. [269] Частные вопросы, которые рассматривались II отделом 4-го Всероссийского торгово-промышленного съезда: облегчение ввоза заграничных удобрений для сельского хозяйства; понижение таможенных пошлин на земледельческие машины и орудия; поощрение отечественного шелководства. Один из этих частных вопросов — о понижении таможенных пошлин на земледельческие машины и орудия, а также на чугун, железо и сталь — вызвал острейшую дискуссию. По словам П. А. Бурышкина, «на этом съезде вопрос о пошлине на сельскохозяйственные орудия занимал одно из центральных мест, что дало повод опять вернуться к спору, привычному для России XIX века: земледельческая ли страна Россия и нужно ли в ней создавать или поощрять развитие промышленности». Отношение к тарифной политике разделило участников съезда на два противостоящих лагеря, в каждый из которых входили и купцы, и ученые с мировым именем, и заинтересованные в решении вопроса чиновники.

Один из этих лагерей представляли «промышленники». Они считали, что Россия должна уменьшить экспорт сельскохозяйственной продукции и, таким образом, обрести независимость от Запада. Сделать это, по мнению промышленников, можно было лишь при одном условии — если государство сделает упор на развитие различных отраслей промышленности и поддержит частные начинания в этой сфере. К примеру, промышленники считали необходимым делать земледельческие машины и орудия на российских заводах, которые необходимо ограждать от конкуренции с европейскими производителями. В 90-х годах XIX века это была трезвая позиция. Не зря Морозов на собственном производстве создал отдельный механический завод, четко придерживаясь принципа: «Прежде заказа каких бы то ни было машин на стороне, заведующие должны спросить механический завод, не возьмет ли он исполнить эту машину у себя». [270] Цит. по: Поткина И. В. На Олимпе делового успеха… С. 135.

Другой лагерь объединял так называемых аграриев, которые представляли интересы крупных землевладельцев и производителей зерна и потому не были заинтересованы в уменьшении экспорта сельскохозяйственной продукции. «Характерно то, — писал Бурышкин, — что «лидерами» были не землевладельцы и не фабриканты, а интеллигенты-представители науки. Аграриев возглавлял профессор Л. В. Ходский, [271] Леонид Владимирович Ходский (1854–1919) — российский экономист, статистик, либеральный публицист. Автор ряда трудов по экономике. а промышленников профессор Д. И. Менделеев, но промышленники выставили уже ряд серьезных ораторов, умевших говорить и знавших, что хотят сказать. Таковыми были: представитель горнопромышленников Юга Н. С. Авдаков, представитель Москвы С. Т. Морозов… и Г. А. Крестовников. Когда зашла речь о защите сельского хозяйства, то последний заметил, что «здесь вовсе не сельскохозяйственный съезд, а торгово-промышленный», на что Ходский, играя словами, заявил, что сельскохозяйственная промышленность имеет право на внимание съезда, как и всякая другая ее отрасль». [272] Бурышкин П. А. Указ. соч. С. 60.