Владимир Дайнес - Василевский

Однако главным делом для Василевского были его мемуары. При их подготовке ему приходилось преодолевать определенные трудности. Во время беседы с профессором Г. А. Куманевым он рассказывал:

— Когда шла в Политиздате моя книга, ее сразу, конечно, взяли под контроль. Послали вначале на отзыв в Институт марксизма-ленинизма. Я, конечно, дал туда свою рукопись: мол, хорошо, проверьте. Может, я допускаю какие-нибудь ошибочки, потому что некоторые моменты пишу по памяти. Читал ее сотрудник института Минасян. Он все проверил и позвонил мне. Говорит: «Александр Михайлович, все, все правильно. Я вашу рукопись верну». А сам… взял да и отправил (как потом мне объяснил, «по указанию инстанций») в Институт военной истории замполиту Махалову. А тот разобиделся, поднял шум: почему не сразу в наш институт? Здесь рукопись стали мариновать, придираться к разным мелочам, хотя были и дельные замечания… Был у меня потом разговор по этому вопросу с начальником Института военной истории генералом Жилиным. Он мне: «Александр Михайлович, отношение нашего института к Вам замечательное, мы перед Вами преклоняемся» и т. д. Но я вижу, что эти слова не всегда подкрепляются делами… Короче говоря, после всех просмотров и проверок некоторые места и из рукописи, а потом и корректуры моей книги буквально вытравлялись под предлогом «нежелательности» или какой-то «секретности». Например, о репрессиях в Вооруженных Силах, как и в книге Жукова (о чем он мне рассказывал), у меня изъяли большие абзацы и даже целые страницы. Оставили, вернее, разрешили оставить об этом лишь несколько слов…

Ни Институт военной истории, ни его начальник в этом не были виноваты. По указанию ЦК КПСС все мемуары проходили строгую проверку на предмет соответствия их 12-томной «Истории Второй мировой войны» и 8-томной Советской военной энциклопедии. В институте был создан отдел военно-мемуарной литературы, который вносил правки в воспоминания участников войны. Приходилось этим заниматься и автору данной книги. Времена были такие…

Ивановский журналист П. Ф. Белов, встречавшийся 6 мая 1970 г. с А. М. Василевским, записал интересные детали своего разговора с ним [464] См.: Белов Я. Маршал Василевский: Честь и верность. Иваново: Изд-во «Ивановская газета», 1995. В беседе, состоявшейся на даче маршала, принимали участие редактор «Рабочего края» В. А. Кулагин и фотокорреспондент Г. Романов. Сопровождал их порученец маршала полковник М. И. Сорокин.

Все расположились на веранде в плетеных креслах вокруг небольшого стола. Гостей интересовало, как у Александра Михайловича продвигается книга воспоминаний.

— Бумаги поднапортил уже много, — с задумчивой усмешкой отозвался Василевский. — Днем напишешь, ночью лежишь, слово за словом перебираешь. Утром — в переработку. Тяжеловато, знаете!

— Вам бы литератора в помощь, — вырвалось у Белова.

— Это, наверное, большой мой минус, — ответил Александр Михайлович, — не могу, чтобы писали другие. Только своей рукой! Уж как получится… В архивы ездить нет возможности, нужные материалы присылают… Когда был начальником Генштаба, министром, к помощи прибегал, — статью там написать… Сейчас о лично пережитом только сам… Последние три месяца к рукописи почти не прикасаюсь…

Белов заметил, что военные мемуары пошли косяком, а маршал Василевский, книгу которого читатели ждут не дождутся, медлит…

— Ленится, вы это хотели сказать? — мягко прервал Александр Михайлович. — Не в том дело. Разные причины были. Хотелось, чтобы материал улежался, поостыл. Служба мешала. Болел долго. Потом надо было пропустить вперед книгу Жукова. Он очень тяжело болен. Теперь «Воспоминания и размышления» вышли, можно и мне поднапрячься в меру сил…

О том, почему с книгой задержка, Василевского, конечно, спрашивали многие. Не случайно он открыл ее обращением к читателям. Упомянув о занятости, болезни, написал, что первые сборники военных мемуаров не получили одобрения Сталина.

— Он сказал тогда, — заметил Александр Михайлович, — что писать мемуары сразу после великих событий, когда еще не успели прийти в равновесие и остыть страсти, рано, что в этих мемуарах не будет должной объективности. При всей спорности этого утверждения оно не могло не сказаться какое-то время на моем отношении к написанию книги…

Журналист В. Князев, беседуя с П. Ф. Беловым, задал ему следующий вопрос:

— Как вы думаете, почему Василевский о многом умалчивал?

— Ответ на поверхности: о личной жизни больших людей писать откровенно не полагалось, чтобы ненароком не обнажить червоточины в тех самых «корнях». Акцент делался на заслугах перед партией, народом, советской властью. Вероятно, это мучило и самого Василевского. Во всяком случае, доподлинно известно, что после выхода мемуаров он подготовил новую рукопись. Вот как об этом рассказал мне уже его племянник Валерий Евхаритский: «Я в очередной и, как оказалось, в последний раз приехал к дяде на дачу в Архангельское. Он достал из сейфа толстую пачку бумаг и сказал: “Это новая моя книжка. Только что переписал набело”. Я буквально проглотил написанное. В отличие от мемуаров, дядя писал раскованно, откровенно. В сегодняшнем понимании изложил события начала войны, шире раскрыл роль Ставки, строже оценил деятельность Сталина. Если бы книга дошла до массового читателя, мнение о Василевском как закоренелом сталинисте пошатнулось бы… Через месяц дяди не стало. Бесследно исчезла и его рукопись».

Книга воспоминаний А. М. Василевского «Дело всей жизни» стала событием в советской военно-мемуарной литературе. Мы, слушатели Военной академии им. М. В. Фрунзе, буквально зачитывались ею. И это не случайно. В то время мемуары Василевского, как и мемуары Жукова, были новым явлением в военной литературе. Они приоткрывали завесу над тайной войны.

А. М. Василевский скончался 5 декабря 1977 г. в возрасте 82 лет. В некрологе, подписанном руководителями партии и правительства, крупными военачальниками, говорилось:

«На всех постах, которые доверяла Василевскому партия, Александр Михайлович неизменно проявлял высокую ответственность за порученное дело, незаурядные творческие способности и инициативу, организаторский талант военачальника. Его отличали огромная работоспособность, глубокая вдумчивость и большая культура в работе, требовательность и отзывчивость к людям. Этим он снискал у советских людей, воинов армии и флота большую любовь и глубокое уважение…»

Родился в 1895 г. в с. Новопокровском [466] Готовя книгу «Дело всей жизни», А. М. Василевский уточняет место рождения: село Новая Гольчиха того же уезда, откуда семья Василевских переехала в село Новопокровское в 1897 году. Кинешемского р-на Ивановской области (бывш[ий] Кинешемский уезд Костромской губ[ернии]), в семье служителя культа (священника). По данным от марта [19] 38 года, полученным от старшего брата Дмитрия, отец Михаил Александрович продолжает оставаться служителем культа там же и по настоящее время. Мать Надежда Ивановна — на его иждивении. Братья: Дмитрий — ветврач города Шуи Ивано[вской] обл[асти]. Евгений — агроном одного из районов Ивановской обл[асти], по данным того же брата Дмитрия, в октябре 1937 г[ода] арестовывался, но в процессе предварительного следствия был освобожден и восстановлен. Виктор — военный летчик — командир одной из частей ВВС БОВО, данных с 1935 г[ода] не имею. Сестры: Екатерина — домохозяйка, замужем за В. Ф. Крючиным, хозяйственником валяльно-обувного производства г. Кинешмы Ивановской обл[асти]. Елена — учительница школы с. Семеновское-Аапотиное Ивановской области. Муж Еваритский, учитель той же школы. Вера — учительница в г. Плесе. Муж (фамилии не знаю) — заведующий почтовым отделением там же. Маргарита — лаборантка ветлаборатории г. Шуи. 0[бо] всех указанных родственниках данных с марта [19] 38 г[ода] не имею. Связь с родителями личная и письменная утрачена с 1924 года.