Алексей Шишов - Кутузов

Действительно, Стамбулу было не до войны с Россией. В Северной Африке поднял восстание арабский бей Абд-эль-Ваххаб, призвавший к завоеванию Мекки и добивавшийся признания себя халифом. Новый мятеж произошел в районе города Трапезунда (современного Трабзона), где за оружие взялось 15 тысяч местных жителей. Поднял восстание скутарский паша Махмуд в Северной Албании, разбивший 20-тысячное султанское войско. В Румелии произошел мятеж под предводительством Кючук-Мегмеда, в котором приняло участие 12 тысяч человек.

Анализируя ход и результаты реформ султана Селима III, состояние армии и флота, наличие их резервов, фортификационные работы в дунайских крепостях и, наконец, внутреннее положение страны, М.И. Голенищев-Кутузов сделал верный вывод о том, что «…не может Порта пуститься на разрыв, не имея к войне довольных способов…».

Время подтвердило правоту и точность всех его оценок, принеся будущему великому полководцу еще и славу блестящего дипломата.

Основу дипломатической деятельности М.И. Голенищева-Кутузова составляло неукоснительное соблюдение духа и буквы Ясского мирного договора, сохранение доброго согласия между Россией и Турцией. Однако ему приходилось постоянно сталкиваться с противоборством со стороны дипломатов республиканской Франции, а порой еще и Англии со Швецией.

Франция в то время оказалась в политической изоляции среди европейских монархий. Париж прилагал самые энергичные меры для раскола созданной Англией 1-й антифранцузской коалиции в союзе с Австрией и Пруссией. Императрица Екатерина II поддерживала коалицию.

Республиканская Франция видела в Турции, граничащей с Австрией, своего естественного союзника, мечтавшего о возврате утерянных территорий и реванше в отношении России. Выступавшая за изоляцию Франции Великобритания не желала усиления российских позиций на Балканах и в Средиземноморье, ведя двойную игру. Дипломаты Швеции, которая заключила с Россией оборонительный союз, одновременно вели тайные переговоры с Парижем о вооруженной поддержке и субсидиях.

Хотя правительство султана Селима III не поддерживало революционное правительство Франции и отказывало в аккредитации французскому посланнику Декоршу, двусторонние отношения между Турцией и Францией не прерывались. Декорш имел много сторонников среди правящих кругов Оттоманской империи, умело разжигая антироссийские настроения.

М.И. Голенищев-Кутузов с блеском вышел из сложившейся ситуации, умело играя на противоречиях среди окружения султана. В борьбе против всевозрастающего влияния французской дипломатии он опирался на капудан-пашу и владетельного султана из Смирны (современного Измира) Мсакбея, известного своими антиякобинскими взглядами, учителя Селима III.

Михаил Илларионович стал одним из главных участников расстройства планов Парижа по созданию так называемого «пятерного союза», а именно: Франции, Турции, Швеции, Дании и Польши, который имел и антироссийскую направленность. Заключение между Великобританией и Россией союзного трактата вызвало смятение в правящих кругах Стамбула и Парижа.

М.И. Голенищев-Кутузов сумел предельно точно охарактеризовать внешнюю политику Блистательной Порты конца XVIII столетия. В письме графу Я.Е. Сиверсу, действительному тайному советнику, чрезвычайному и полномочному послу России в Польше сообщалось: «Всегда принимайте, господин посол, за верный градусник дел здешней страны дела самой Франции. Кажется, Оттоманская империя предназначена только служить флюгером Франции».

Большим успехом дипломатии М.И. Голенищева-Кутузова стало устранение из Стамбула французского посланника Декорша. Тот так и не был официально принят султанским правительством и был вынужден покинуть Турцию.

Другим успехом российского посла стала нейтрализация французского шпиона Анжели, в чине полковника три года состоявшего на русской службе и высланного из России за шпионаж. Анжели был хорошо знаком Кутузову по совместной службе в 1770 году в корпусе генерал-квартирмейстера Ф.В. Боура в 1-й армии генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. Михаил Илларионович характеризовал Анжели как человека «хитрого и затейливого и малодушного», в котором «ум интригана соединяется с душой низкой и трусливой».

По дипломатическим каналам М.И. Голенищеву-Кутузову удалось узнать, что Анжели находится в сицилийском порту Рагузе и оттуда намеревается прибыть в Анапу. Об этом незамедлительно было сообщено генерал-аншефу A.B. Суворову-Рымникскому. Когда Анжели под именем купца де Омери прибыл в Турцию, за ним установили наблюдение. Вместо российского порта Анапы тому пришлось отправиться в турецкий Измаил.

Пресекал посол и шпионскую деятельность самой Турции против России. Так, в начале 1794 года он сообщил вице-адмиралу Н.С. Мордвинову такую секретную информацию: «…Порта намерена вскоре отправить лазутчиков в Херсон, известного уже Вашему превосходительству портного грека для узнания, сколько у нас налицо и строящихся кораблей, много ли около Херсона по Днестру и в Крыму войск и кто начальники сухопутных войск и флота».

Российский посол многое сделал и для защиты торговых интересов своей страны в Турции и Средиземноморье. Усиление позиций России в южных морях Европы, низкий тариф на ее товары, установленный договором с Турцией в 1783 году, явно раздражал Англию. Ее посол в Стамбуле «недоброхотный» Энсли настаивал на том, чтобы султанское правительство пересмотрело торговый тариф с Россией, по которому русские купцы платили в пределах Оттоманской империи пошлину всего в три процента.

После конфиденциального разговора с Энсли и получения именного рескрипта Екатерины II — не соглашаться на требование Турции Михаил Илларионович подал официальную ноту протеста Оттоманской Порте, в которой обращалось внимание на статью 21 торгового договора. В ноте М.И. Кутузов подчеркивал, что тариф был установлен «по внесенному слову навсегда на срок вечный и непременный» и поэтому речь об изменении его идти не может.

После такой ноты султанское правительство больше не поднимало вопрос об изменении торгового тарифа. Труды английского посла Энсли пошли впустую. Экономический урон российской торговле в Черноморье нанести не удалось.

Михаилу Илларионовичу пришлось отстаивать безопасность российской торговли в Средиземном море. В ноябре 1793 года он сообщил императрице Екатерине II о том, что «Порта прислала 50 тысяч пиастров четырем фрегатам французским», находившимся в Смирне, для нападения на российские купеческие суда, торгующие в Греческом архипелаге.

Российский посол узнал и то, что экипажам фрегатов зачитали письмо французского посла в Стамбуле Декорша с приказанием о захвате в Архипелаге всех российских судов, «хотя бы то было и под пушками крепостей турецких, лишь бы предварительно о том условиться с турецким начальником того места».