Александр Боханов - Мария Федоровна

На похоронной траурной церемонии в Дании присутствовал последний царский министр финансов дел П. Л. Барк (1869–1937), сумевший эмигрировать в Англию и добиться там влиятельного положения: стать советником директора Британского Банка. Управляющий финансами короля Фредерик Понсоби попросил Барка поехать в Данию и сделать все возможное, чтобы сокровища Императрицы Марии как можно скорее прибыли в Англию.

Барк с поставленной задачей справился блестяще: прибыв в Видёре, сразу же встретился с Ксенией, которая и передала ему ларец с драгоценностями, не уведомив о том никого. В своих воспоминаниях Понсоби писал, что эта акция была проведена Барком с полного согласия Ксении и Ольги, в присутствии которых шкатулка якобы «была опечатана и тотчас отправлена» в английское посольство в Копенгагене. В тот же день, на первом же пароходе с надежным сопровождением драгоценности отбыли в Лондон.

На самом же деле Ольге Александровне ничего не сообщили; она узнала обо всем лишь постфактум. Как позже она говорила с горечью, «Ксения сама занялась сделкой. Мне дали понять: меня все это мало касается, поскольку я замужем за простолюдином». Ксения Александровна вдруг решила, что она имеет неоспоримые преимущества, хотя, согласно завещанию Марии Федоровны, обе дочери являлись равноправными наследницами. Но старшая сестра уже не считала младшую себе равной по причине ее «недостойного брака».

Схожей точки зрения придерживался и Английский Король, не желавший признавать родства со своей кузиной Ольгой. Ее позицией он не интересовался, в то время как с Ксенией поддерживал самые доверительные отношения. Через несколько дней после того, как драгоценности Марии Федоровны покинули Видёре, Король сообщал Ксении: «Посылка, которую мистер Барк прислал из Копенгагена, прибыла в сохранности и сейчас находится у меня в сейфе, в Букингемском дворце, где она останется до Вашего возвращения или пока я не увижусь с Барком и он не сообщит мне о Ваших пожеланиях насчет нее».

Завершая свое послание, Георг V выражал надежду, что Великая княгиня вернется и будет жить во Фрогмор Коттедже, который «ждет ее». «Я надеюсь, — добавлял Король, — что он будет Вашим домом, если только Вы не сочтете, что он слишком мал».

Ксения сразу после похорон матери покинула Данию, а Ольга оставалась еще некоторое время в Видёре и ей пришлось иметь объяснение с Королем Христианом X, выслушивать его оскорбления после того, когда он узнал, что драгоценности уплыли из-под его носа. Он воспылал к своей русской кузине, которая совершенно была далека от всей этой истории, стойким чувством непреодолимой вражды. И отплатил ей, что называется, «по полному королевскому счету»: он навсегда вычеркнул двоюродную сестру из круга не только своих родственников, но и знакомых.

До 1948 года Ольга Александровна со своей семьей оставалась в Дании и много бедствовала. Нередко случались дни, когда она вообще голодала, но Короля это не занимало и никогда не беспокоило. После смерти Марии Федоровны муж Ольги работал конюхом в поместье у датского миллионера Расмуссена, а в 1932 году, получив некоторые средства от продажи Видёре, она с Куликовским купила небольшую ферму «Кмудсминне» в местечке Баллеруп, недалеко от Копенгагена.

Занимались простым крестьянским трудом и этим жили все время до самого своего отъезда из Дании. Христиан X умер в 1947 году, и все это время ее коронованный брат, не «по-королевски», а хотя бы по-человечески ни единожды не протянул ей руку помощи. А ведь этот правитель считался «христианским монархом»!

Темная история связана с продажей виллы Видёре. Вскоре после смерти владелицы все «содержимое дома» было распродано на аукционе. Какие конкретно предметы продавали, кто покупал и по какой цене — все это вряд ли удастся выяснить. Точно известно лишь, что наиболее ценные вещи отбыли в Англию, в том числе и лимузин Царицы марки «Бельвиль».

Сохранилась одна занимательная подробность: Королева Мери тоже принимала заочное участие в аукционе. Она попросила через Британский МИД приобрести для нее одну «фарфоровую безделушку» и выделила для этой цели 25 фунтов стерлингов. Но ставка не прошла, кто-то заплатил больше. Данный эпизод позволяет заключить: существовал каталог-опись предметов, принадлежавших Марии Федоровне, который был доступен изучению «Ее Величества», а потом испарившийся бесследно.

Сам же дом был продан примерно за 12 тысяч фунтов стерлингов, что ныне равняется приблизительно 200 тысячам фунтов. Сумма хоть явно и не «царского достоинства», но ее трудно назвать незначительной. Надо думать, что после уплаты налогов и комиссионных она существенно уменьшилась. Но самое интересное не это, а вопрос: куда же она подевалась? На него нет до сих пор ясного ответа.

Король Христиан X не только отшатнулся от помощи данному делу, но и хотел как можно скорее покончить «с этой историей», что, естественно, сбило цену. Датская сторона полностью отстранилась от юридической и правовой части купли-продажи, передав дело английским представителям. Но в определении размера долей приняла участие и настояла на том, чтобы доля Ксении была определена в 3/ 5, а Ольги в 2/ 5стоимости имущества. Но на этом история с виллой не закончилось.

Как только купчая была совершена, вся сумма немедленно была переведена в Вестминстерский банк в Лондоне на имя П. Л. Барка. Почему это случилось, с чьего согласия дом продавали по указанной цене, по чьей инициативе деньги были переведены на имя человека, который душеприказчиком покойной не являлся, и какие точные суммы в конечном итоге были выплачены наследникам — все эти вопросы тонут в мраке неизвестности.

До сих пор все материалы по этому делу и в Англии, и в Дании недоступны, хотя в обеих странах существуют законы о сроке секретности документов, и эти сроки давным-давно истекли. Но ведь здесь же речь идет не просто о какой-то государственной тайне; здесь затрагивается престиж двух, доныне здравствующих Королевских Династий. Беречь же свои тайны и Виндзоры и Глуксбурги умеют. И хранят многие десятилетия. И можно почти не сомневаться, что если кто-то когда-нибудь и получит допуск в неприступные королевские хранилища, то сразу же выяснится, что «документы по этому делу отсутствуют».

Абсолютно аналогичная ситуация существует и с материалами, относящимися к продаже драгоценностей последней Царицы.

После смерти Марии Федоровны прошло шесть месяцев, и 22 мая 1929 года в Виндзорском замке ларец с драгоценностями был распечатан. Его бы и раньше вскрыли, но Король Георг V зимой тяжело заболел, а без него Ксения и Королева Мери не рискнули. Сэр Френсис Понсоби оставил краткое описание того события в Королевской резиденции в Виндзоре. «Королева вошла вместе с Великой княгиней, которая увидела, что шкатулка была перевязана лентой так, как она ее отправила. Достали низки самого чудесного жемчуга, все жемчужины подобраны по размеру, самая большая была размером с крупную вишню. Разложили изумруды кабошон и крупные рубины и сапфиры. Затем я потихоньку вышел».