Николай Непомнящий - Брем

В тот же день, когда Альфред Брем отправился в экспедицию и выехал в Санкт-Петербург, вышел в свет первый том исправленного и расширенного второго издания «Жизни животных», которое начало свое победное шествие по миру в 1864 году.

Он начал обдумывать данный грандиозный план еще во время поездки в Эфиопию с Эрнстом II. Сразу же после возвращения из Африки Брем посетил издателя Германа Мейера в Готе и посвятил его в свои планы. Тот был в восторге от проекта и позже внес значительный вклад в реализацию этого труда. Герман после смерти отца Йозефа Мейера взял на себя все дела компании и считал наиважнейшим фактором прежде всего соответствие современным научным и общественным требованиям, и в этом ключе построил всю дальнейшую издательскую деятельность. Прежде всего, для него был важен пересмотр концепции всех энциклопедических изданий. Основными критериями являлись современные научные представления и практическая польза от этой работы. И то и другое блестяще воплотилось в выпуске знаменитых Мейеровских словарей («лексиконов»), не потерявших актуальности и в наши дни.

Из всех видов издательской деятельности Мейер отдавал предпочтение выпуску научно-популярной литературы. Несомненно, «Жизни животных» в этой области суждено было стать бестселлером. Брем в предисловии сразу же указывает, что Мейер и его иллюстратор являются его полноправными соавторами и вдохновителями, что они не пожалели сил для создания этой книги. Основную цель работы он охарактеризовал так: «Наша литература может гордиться многими талантливыми работами, но немногие из них посвящены животным. Авторы их чрезмерно увлекаются, особенно в научных кругах, подробными описаниями внешнего вида и внутреннего строения, как бы опасаясь, что их обвинят в недостаточной научности и серьезности, если они не дай бог обратятся к их образу жизни и поведению».

Брем видел причину такого отношения в том, что «хозяева науки о животных главным образом работают в университетах и при музейных коллекциях, где в их распоряжении огромное количество материалов, которые надо должным образом систематизировать, и нет времени, чтобы наблюдать за животными. А наблюдения в природе, которые порой пограничны с промыслом охотника и работой егеря, — это не каждому по вкусу…»

Брем поставил перед собой задачу написать такую книгу, какой еще не было, — о поведении животных, причем основанную на собственном опыте. При этом он вовсе не недооценивал фундаментальных зоологических исследований, нет, наоборот, он видел в аналитико-сравнительной работе научную основу своего проекта. Но он считал неприемлемым, когда маститые ученые называли охотников и путешественников этакими «агентами и марионетками», которые только знакомились со зверем как с целым животным. Брем выступал за равное разделение труда между двумя направлениями зоологических исследований. Конечно, первый опыт такой работы — шеститомная «Иллюстрированная жизнь животных», завершенная в 1869 году под влиянием Росмесслера в Лейпциге, во времена директорства в Гамбурге, — была в основном завершена. Это был первый луч света, который пронзил темный небосклон сухой систематизации.

Ранее зоология считалась мертвой наукой. Ее труды не были знакомы широкой общественности, так как печатались без ярких иллюстраций в закрытых бюллетенях и вестниках. Брем покончил с этой замшелой традицией и вернулся к живым описаниям, восходящим еще к выразительным запискам таких столпов зоологии, как Кювье и Бюффон. [31]

Брем же в отличие от Бюффона основывался на собственном опыте и впечатлениях. Даже там, где он из-за масштабности данного вопроса полагался на других исследователей, его практический опыт являлся для него важнейшим советчиком. Все это придавало его работе в равной степени и живость, и глубокий научный характер.

В каждой его строке сквозило собственное отношение к животным, чем Брем и пленил читателей: не только знаниями, но и любовью к природе. Напомним: некоторые сегодняшние исследователи считают, что его очеловечивание зверей граничит с антропоморфизмом, этаким приданием психике животных человеческих свойств, но даже если это так, давайте простим Брему такую слабость!

Ближе всего он узнал животных во время поездок по Африке. Дальнейшая работа в зоопарке была использована им для продолжения исследования их психологии, причем то были животные других регионов планеты, с которыми он не имел возможности встречаться в природе. В поле его наблюдений — в основном субъективные отношения животных и человека, так сказать, личные связи и контакты. Выдающийся швейцарский зоолог Хейни Хедигер так прокомментировал это в своих «Замечаниях по психологии животных в зоопарке и цирке» (Берлин, 1979): «Как непросто исследовать близкие отношения между людьми и зверями на уровне науки! В этом отношении мы стоим сегодня перед научным вакуумом. Нас в этой области еще ждут большие сюрпризы».

Конечно же, Брем в этом отношении значительно продвинулся вперед. Он накапливал свой опыт, особенно часто общаясь с человекообразными обезьянами, а именно с шимпанзе, с которыми много лет занимался лично. Их поведению было посвящено несколько статей и лекций Брема. Он показал, как они демонстрировали различные типы настроения и поведения, как вели себя с разными людьми по-разному, пытаясь заняться всевозможными делами. «Особенно популярными были гимнастические снаряды. Их действия оказывались достаточно осмысленными, и они являли различные гимнастические навыки, не имея «за душой» никакого прежнего обучения», — пишет зоолог.

Брем пришел к осознанию того, что животные в зоопарке требуют интенсивной «заменительной» работы, поскольку в неволе нет многого из того, что имеется в природе, — например добыча пропитания и оборона от врагов. Бремовский шимпанзе сразу отличал, кто к нему пришел — Друг или недруг. «Он являлся удобным животным в кругу семьи, особенно если ему было поручено открывать двери в комнаты и вести беседы в любой форме. Можно было видеть, как отлично он себя чувствует, если ему разрешено свободно перемещаться по жилищу и сидеть за одним столом с доброжелательными людьми. Он также участвовал в тщательном обследовании всех возможных объектов, открывал дверцу духовки, чтобы рассмотреть огонь, доставал коробки, делал все играючи, вместе с тем, при условии, что это не подозрительно и не опасно. Особое предпочтение он отдавал детям, особенно самым маленьким. По отношению к своим братьям и другим животным он вел себя не так дружелюбно. Среди его любимых занятий было наведение порядка, хотя, конечно, он не мог мыть и вытирать все, как человек».