Александр Редигер - История моей жизни

(стр. 387) * Тогда он был помощником военного министра; Главное артиллерийское управление было подчинено ему.

** Он оказался Волковым, женатым на дочери генерала Дукмасова.

(стр. 391) * Моя жена, боясь, что ее брату придется уехать, не повидавшись с нами, 31 мая поехала в город, откуда вернулась 4 июня.

Глава шестнадцатая

(стр. 396) * Среди них упомяну лишь о полковнике Мясоедове, казненном потом за шпионство, о еврее Алтщуллере, заподозренном в шпионстве, но скрывшемся, о родственнике Сухомлиновой, Гашкевиче, внезапно разбогатевшем на каких-то темных делах.

** Такого рода документ, относившийся к августу 1914 года, мне в августе 1915 года показывал генерал-адъютант Пантелеев.

(стр. 397) * Н. Н. Игнатьев мне рассказывал, что один директор горных заводов на Урале, живший на своей даче в Куоккале, с которым он часто ездил по железной дороге, ему говорил, что он, начиная с осени 1914 года, раза три предлагал Военному министерству поставку снарядов, но получал отказы. Первый заказ на снаряды он получил лишь летом 1915 года.

** Штаб верховного главнокомандующего обыкновенно назывался Ставкой.

(стр. 400) * За 46 дней сессии было 11 заседании Общего собрания, 8 Финансовой комиссии и 7 - комиссии об особых совещаниях; из них я пропустил 2 в Общем собрании и одно - в Финансовой комиссии, вследствие отъезда на дачу.

(стр. 402) * Жена в этом году впервые бывала на работах для армии, производившихся дамами в Зимнем дворце.

(стр. 403) * Лидер правой группы, Петр Николаевич Дурново, скончался летом этого года. Он был членом Финансовой комиссии и никогда не стеснялся высказывать вполне откровенно, свое мнение; он несомненно поддержал бы меня самым решительным образом. Вместо него в середине августа был избран лидером граф Бобринский, который был крайне осторожен и дипломатичен в своих выступлениях.

(стр. 405) * Принц Ольденбургский был начальником эвакуационной части с громадными полномочиями. Поливанов одно .время был его помощником.

** Слухи эти заставили некоторых военных дам усиленно ухаживать за И. В. Игнатьевой, как близкой к... (Так в тексте - Сост.).

(стр. 407) * Для получения знака требуется 40 лет офицерской службы, из которой вычитаются отпуска, каковых у меня оказалось 11 месяцев и 29 дней.

** Он был помощником Танеева - главнокомандующего собственной его величества Канцелярией.

(стр. 411) * После того я "печатался" только раз: 22 октября 1914 года в "Инвалиде" была напечатана без подписи статья: "Из писем кавалерийского офицера с театра войны", составленная мною на основании писем Володи. Полученные за нее деньги, я вручил Володе; это, очевидно, его единственный литературный заработок.

** Свидетельство было выдано на имя княгини Нахичеванской, с которой мы не были знакомы.

(стр. 412) * Он постоянно был докладчиком по сметам и делам Министерства иностранных дел и Святого Синода.

(стр. 418) * Незадолго перед тем Сухомлинов был уволен "по прошению" от службы.

(стр. 419) * Четверка лошадей, запряженных таким образом, что две коренные выводились вперед (Сост.).

** Так назывались в Ууши (Венгрия) пограничные провинции, но банаты были также в Боснии, Сербии, Валахии и Болгарии. Банаты имели такое же значение, как маркграфства у немцев - пограничные области с военной организацией (Сост.).

(стр. 421) * По возвращении моем в Петроград мне в Совете передали слух, что Куропаткин вновь назначается военным министром; я совершенно искренне ответил, что был бы очень рад этому: на этой должности он был бы менее вреден, чем главнокомандующим.

(стр. 425) * Любопытный эпизод: из дальней деревни пришел в село мальчик, которого направили ко мне; он просил написать прошение о том, чтобы его отца, призванного на службу из запаса, отпустили хоть временно домой ввиду болезни жены и упадка хозяйства. Когда я исполнил эту просьбу, мальчик предложил мне рубль "за труды"; он был очень рад, когда я от него отказался.

Глава семнадцатая

(стр. 426) * Спешить нас заставила весть, что в Черевки приедет на несколько дней Володя с женой; письмо шло долго, так что мы не знали, застанем ли мы его еще там или нет?

** Вагон с отделениями разных классов. От французского "mixte" - смешанный (Сост.).

(стр. 429) * Поэтому и подарки делались курьезные: я брату подарил головку сахару, несколько фунтов свечей, часть зелени, привезенной нами из Черевок...

(стр. 431) * Орденских знаков уже не имелось в запасе; я поэтому отвез Каменеву имевшуюся у меня новую звезду (от Владимира 1-й степени) казенного образца, которой не носил. По случаю получения мною Владимира 1-й степени, я себе купил большой крест для ношения на шее; до того я носил крест 3-й степени, купленный еще в 1892 году; этот крест я в январе 1917 года подарил Игнатьеву, получившему Владимира 3-й степени.

(стр. 432) * Посылал я ему по 25, 40 и 50 франков, платя за это по 10, 16 и 20 рублей.

(стр. 435) * В том числе фрейлина Никитина, с которой нам удалось прекратить знакомство.

(стр. 436) * Так об этом говорили: генерал-адъютант Дедюлин{25}, получивший такой отпор, что у него сделался удар, от которого он умер; князь Орлов{26}, который за это был удален от Двора и послан на Кавказ. Как потом выяснилось, о том же говорили и члены императорской фамилии.

(стр. 438) * Все же из-за них произошел неприятный и мне до сих пор непонятный инцидент. В воскресенье 3 апреля у нас было человек десять гостей, в том числе Н. Каменев с женой и дочерью, Леонтьевы, а позднее приехали Янчевецкие. Каменева, считавшая себя почему-то аристократкой, не скрыла, что присутствие Леонтьевых ей неприятно, я когда приехали Янчевецкие, уехала с дочерью, объяснив жене, что она с Я. не может быть! Узнав об этом, я собирался при ближайшем случае наговорить Каменевой кислоты, но все ограничилось тем, что мы не виделись несколько недель; когда она зашла вновь, elle faisait le chien couchant (она рассыпалась "мелким бесом" (франц.) (Сост.)) и о прежнем не было речи. Времена действительно настали слишком серьезные, чтобы ссориться с приятелями из-за врожденной глупости их жен!

(стр. 443) * Ко мне пристроились еще генералы Скалон и Ростковский.

** Вместо 8-9 рублей погонная сажень березовых дров стоила 40-45 рублей; к осени 1917 года цена сажени уже дошла до 80 рублей.

(стр. 444) * Я считаю, что Алексеев и Рузский не исполнили своего "солдатского" долга в отношении государя; сказанное выше не оправдывает, но отчасти объясняет их поведение.

** Конечно, это было не единственной или хотя бы главной причиной. Уступчивость государя я объясняю себе, главным образом, тем, что он не хотел во время войны ослаблять Россию внутренней междоусобицей; затем, отрицательным к нему отношением ближайших его генералов, наконец, развившейся в нем, по общим отзывам, слабостью воли.

(стр. 445) * В нашем доме, в квартире хозяина, генерала Ризенкампфа, 5 марта были собраны около сорока квартиронанимателей, избравших своим уполномоченным сына домовладельца.