Е. Готтендорф - Герман Геринг

Что ни говори, а в XIX веке Земля была более приятным местом для обитания, чем теперь. Многие леса еще были не вырублены, из многих рек еще можно было пить воду — просто так, зачерпнув ладонью, и человечество еще не запятнало себя двумя мировыми войнами, после которых каждый из нас (если он об этом задумается) может почувствовать себя то ли жертвой истории, то ли возможным участником будущих еще более неблаговидных событий.

Но тогда, сто лет назад, никто не ожидал от приближавшегося нового века того, что он с собой потом принес. Люди XIX столетия были полны надежд: они верили в то, что технический прогресс обеспечит всем счастье и процветание и что будущие времена непременно окажутся лучше, чем все, что человечество пережило в прошлом. Возможно, они были лучше нас, потому что у них были идеалы и они верили в добро.

В конце XIX века Германия была добропорядочной европейской страной, в биографии которой еще не было такого темного пятна, как фашизм. И никто еще не знал, кто такой Гитлер, хотя Гитлер уже родился, в 1889 г. В 1893 г. родился Геринг, но эти имена еще никому и ни о чем не говорили. Германия была известна в мире как родина Канта, Шиллера и Гете, как «страна философов и поэтов». Путешественники, побывавшие в Германии, отзывались о немцах как о «добродушном и приветливом народе» и хвалили немецкие города за их опрятность и особый патриархальный уют. Известный русский писатель XIX века (читатели легко вспомнят его имя) так описывал один из небольших немецких городов: «Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами и крутым мостом над светлой речкой, — а главное, своим хорошим вином. По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца, прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Гутен абенд!» — а некоторые из них не уходили и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах…»

Примерно таким (а может быть, и в точности таким) был городок Розенгейм, в Баварии, где 12 января 1893 г. родился Герман Вильгельм Геринг, герой нашего повествования. Его мать Франциска приехала в Розенгейм на роды из Америки, с острова Гаити, где ее муж работал (или, как тогда говорили, «служил») генеральным консулом Германии.

Переселению супругов Геринг на Гаити и рождению у них сына Германа предшествовала довольно длинная и достаточно романтическая история. Отец Германа, доктор Генрих Эрнст Геринг, происходил из прусской дворянской семьи, закончил в молодости университет (поучившись, как тогда было принято, в двух городах — в Бонне и Гейдельберге) и участвовал в войне против Франции в 1870—71 гг. в качестве кавалерийского офицера. Ему было тогда тридцать два года.

После войны он состоял членом Верховного суда Пруссии и, как образованный человек и убежденный германский патриот, интересовался вопросами колониальной политики. То было великое время в истории Германии: страна под руководством «железного канцлера» Отто Бисмарка укрепляла внутреннее единство, утверждала свои позиции в центре Европы и приступала к престижному и выгодному делу обзаведения «заморскими территориями» (попросту говоря — колониями), в котором она, надо сказать, изрядно поотстала от других европейских государств, например от Англии, ставшей к тому времени великой колониальной державой, владычицей мировой империи. Да что говорить об Англии, если даже маленькая Голландия, значительно уступавшая Германии по численности населения, владела за морем богатыми землями, превышавшими по площади и ее саму и даже Германию! Знатные люди и руководители Германии с беспокойством наблюдали за тем, как более удачливые и расторопные соседи их страны быстро прибирают к рукам последние «ничейные» земли, хранившие в своих недрах и лесах огромные богатства и населенные простодушными аборигенами, готовыми платить втридорога за европейские товары.

Примерно такие мысли волновали уважаемого доктора Геринга, и он изложил их в меморандуме (памятной записке), который и направил канцлеру Бисмарку. Канцлер, озабоченный укреплением недавно созданного Второго рейха, сначала отверг идеи Геринга, не желая наживать себе лишних врагов, с которыми неизбежно пришлось бы столкнуться в ходе приобретения колоний, но вскоре его взгляды переменились. Германия провозгласила свою власть над обширной территорией на юго-западе Африки (теперь эта страна называется Намибией), и доктор Геринг, которому тогда исполнилось сорок шесть лет, был назначен губернатором новой колонии.

Итак, Генриху Герингу предстояло оставить милые сердцу лесные и озерные пейзажи Пруссии и отправиться на край земли, в далекую Юго-Западную Африку. Сказать по правде, землица, принятая под свою руку его страной, была не Бог весть каким удачным приобретением. Почти всю ее площадь занимали пустыни и каменистые безводные пустоши; жара, пыль и лихорадка — вот и все, чем пока славилась новая колония — в отличие от сказочно богатых земель, располагавшихся к северу и к югу от нее и уже захваченных пронырливыми португальцами и настырными англичанами. Там, в Анголе и за рекой Оранжевой, находили золото и алмазы, а в этих местах сразу от морского побережья начиналась безжизненная пустыня Намиб, где и вода считалась ценностью — но что было делать? Германский гений и прилежание помогли и здесь немногочисленным колонистам устроиться совсем неплохо; во всяком случае, новый знакомый семьи Геринг, доктор Эпенштейн, сколотил в Намибии весьма приличное состояние, торгуя с местными племенами; но об этом — позже.

Пока что предстояло добраться до нового места назначения. Доктор Геринг был холост: его жена умерла в 1879 г. В 1884 г., отдыхая на юге Германии, он познакомился с девицей Франциской Тифенбруннер, служащей гостиницы, с которой вместе поехал в Лондон в том же году, отправившись, по поручению канцлера Бисмарка, перенимать у англичан опыт управления колониями; и там же, в Лондоне, состоялась в 1884 г. свадьба доктора Геринга и Франциски. Франциска была моложе своего супруга на двадцать шесть лет.