Евгений Велихов - Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания

На этом этапе основными задачами данной отрасли были следующие: модернизация атомных электростанций, прежде всего реакторов чернобыльского типа с точки зрения безопасности их эксплуатации; наведение относительного порядка в учёте и хранении ядерных материалов в условиях распада государства и КГБ; установление равноправных отношений с нашим бывшим главным противником — США и Западом в целом; защита экономических интересов. В одном — нераспространении ядерных технологий, материалов, знаний и самих специалистов — наши интересы совпадали с интересами Запада, и мы многого добились вместе. В отношении коммерческой конкуренции интересы были противоположными, и наши конкуренты постарались вытеснить нашу атомную промышленность отовсюду, где это им удавалось. Но у атомной промышленности Запада были и остаются свои проблемы. В результате, так называемый, ядерный ренессанс начался в значительной мере по инициативе В. В. Путина, с его выступления в ООН в 2000 году и на Петербургском саммите 2005 года. Сейчас уже всем стало очевидно, что решение экономических и экологических проблем, включая и проблему глобального потепления, невозможно без серьёзного развития ядерной энергетики, которое должно осуществляться только совместными усилиями ведущих стран, как, например, в проекте ИТЭР.

Весной 1992 года я сопровождал Б. Н. Ельцина во время его поездки в США и встречи с Бушем-старшим в Кэмп-Дэвиде. Это была ошеломляющая весна наших отношений с Америкой. Речи Б. Н. Ельцина в ООН и в Конгрессе сопровождались «стоячими» овациями. Казалось, что холодная война навсегда растаяла и в будущем мы вместе, взявшись за руки, будем строить новый мир демократии, свободы и процветания; будем строить оборону против возможных агрессоров и террористов, включая и противоракетную. В таком радужном настроении мы отправились на вертолёте в Кэмп-Дэвид.

В Вашингтоне я участвовал (неофициально) в подготовке так называемого «Акта поддержки Свободы», где лоббировал поддержку наших молодёжных организаций, прежде всего «Достижения молодых». Тогда же возникла мысль — почему бы не поддержать участие России в международной космической станции? Я попросил своих коллег подготовить соответствующее обращение от Ельцина к Бушу, и они мне его принесли прямо к вертолёту, но по-английски. Во время перелёта я рассказал идею Борису Николаевичу, и он её поддержал. Но письмо, естественно, не подписал, просто отдал Дж. Бушу и выразил свою поддержку. Дж. Буш, в свою очередь, передал письмо Б. Скоукрофту, и начались официальные переговоры.

В Москве Б. Н. Ельцин собрал совещание по организации космического агентства, и оно было создано во главе с Ю. Н. Коптевым. Так что я оказался причастным и к созданию Российского космического агентства, и к МКС.

Однако вскоре Дж. Буш проиграл выборы. Президентом США был избран Билл Клинтон, а вице-президентом — Ал Гор. Началось время комиссии Гора-Черномырдина. В Пентагон пришли демократы. Министром обороны стал Билл Перри из Стенфорда. Я вспоминаю, что как-то опаздывал к нему на приём и прямо из аэропорта с чемоданом заявился в Пентагон. Попытался оставить его у охранника, но он заявил: «Бери с собой и топай направо по коридору». Так, с чемоданом, я и протопал вокруг всего Пентагона. Ни раньше, ни позже и, я думаю, даже сейчас, при Б. Обаме, такое просто немыслимо. В России заместителем министра обороны П. С. Грачёва стал Андрей Кокошин, с которым мы были в одной команде в горбачёвские времена. Казалось, открылась дорога к радикальному изменению отношений…

Как я уже писал, мои политические симпатии были с либералами. В этом сказывались и семейное воспитание, и новая литература, становившаяся в это время доступной. В борьбе Б. Н. Ельцина с парламентом и коммунистами я явно был на его стороне. В это время при Президенте создавались различные комиссии, и Савва Кулиш вместе с С. Н. Красавченко втянул меня в Комиссию по культуре. Там я сошёлся с замечательными людьми, такими как Б. Мессерер и Б. Ахмадулина, а также их друзьями, и стал помогать им в их благородной деятельности. Комиссия принимала участие в избирательных кампаниях и добилась ряда важных результатов, например, был организован канал «Культура». Образовалась и Комиссия по науке, которая, в силу определенных обстоятельств, довольно быстро прекратила свою работу.

В это время А. А. Кокошин организовал Совет обороны и пригласил туда работать и меня. Я получил кабинет напротив Кремля и некоторое влияние, которое использовал в основном для поддержки и диверсификации оборонной промышленности, однако был в полном конфликте с новыми русскими либералами. Одним из редких успехов явилась моя поддержка В. Б. Бетелина, предложившего создать для целей науки и промышленности кластерный завод по производству микропроцессоров и сверхбольших микросхем. Во-первых, он нашёл правильную финансовую схему и, во-вторых — организационную. Завод спроектировали, собрали и запустили в Швейцарии, потом, застраховав, перевезли в Россию. В нашей стране при существующих таможенных порядках собрать его было немыслимо. Поместили завод в Курчатовском институте. Все эти годы он успешно функционирует и единственный в России выпускает современные микропроцессоры. Но попытки его «прихватизировать» или, на крайний случай, ликвидировать не прекращаются. В конце концов Б. Н. Ельцин ликвидировал Совет обороны (и, по-моему, зря, поскольку он играл полезную роль).

В международных делах были достигнуты существенные успехи. Прежде всего удалось собрать всё ядерное оружие в России, предотвратить существенную утечку специалистов, ядерных материалов и технологий. Этому способствовал во многом созданный на той же встрече в Кэмп-Дэвиде Международный научно-технический центр. Успешным было и сотрудничество по созданию культуры безопасности на российских атомных станциях. В. С. Михайлов установил очень своеобразные отношения с министром энергетики США Хейзел О’Лири. Вместе с ней мы пытались остановить производство плутония, скомпенсировав потерю мощностей сооружением 4-х газотурбинных станций в Томске. Нас поддерживал Френк фон Хиппель, который ненадолго оказался в Белом доме советником Президента по науке. К сожалению, местная элита нашла общие интересы с американцами и пробила вместо этого угольный вариант. Из него ничего не вышло, но уже согласованный с «Газпромом» проект был загублен. И только сейчас в Президентской программе модернизации мы опять возвращаемся к сооружению газотурбинных электростанций с почти двадцатилетним опозданием. Кстати, уже тогда была сделана первая попытка провести соответствующее законодательство по примеру американского. И опять же только сейчас она увенчалась успехом.