Рагнар Квам-мл. - Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир

Время от времени он выполнял представительские поручения, как, например, во время визита могущественного Первого секретаря ЦК Коммунистической партии Советского Союза Хрущева, который летом 1964 года прибыл в Норвегию с официальным визитом. Хрущев очень хотел осмотреть Музей «Кон-Тики», и Тур Хейердал с готовностью выступил в качестве гостеприимного хозяина.

Во время этого визита присутствовал и Typ-младший, отчасти в качестве гида дочерей и жены Хрущева Нины Петровны, а отчасти в качестве тайного шпиона, внимательно следящего за происходящим. В письме матери он рассказал, что на посещение было выделено двадцать минут, но восторженный Хрущев провел в музее целый час.

Пока свита стояла, собравшись вокруг плота, и слушала рассказ Тура-старшего, от внимания сына не ускользнула фраза твердокаменного советского министра иностранных дел Андрея Громыко: «Прежде чем сесть на такой плот и отправиться в море, я хотел бы стать капиталистом».

Хрущев о таком не думал. Он извинился за то, что ничего не понимает в морском деле, но он с удовольствием принял бы участие в качестве кока в следующей экспедиции Хейердала. Тур ответил, что пока не планирует новую экспедицию, но если Хрущев действительно хочет отправиться вместе с ним, то он подумает — не повторить ли снова путешествие на «Кон-Тики», особенно если русский лидер возьмет с собой достаточно черной икры.

Лето 1964 года. Никита Хрущев посетил Музей «Кон-Тики» и попросился в следующую экспедицию Тура Хейердала в качестве кока

Собравшиеся прыснули от смеха, и под последующие аплодисменты Хейердал имел честь передать Хрущеву модель плота «Кон-Тики». В своей благодарственной речи советский партийный руководитель не находил слов, достаточных для того, чтобы выразить восхищение Туром Хейердалом и его достижениями. Все присутствовавшие, в том числе премьер-министр Эйнар Герхардсен, должны были знать, что Тур Хейердал весьма популярен в Советском Союзе и все читали его книгу о «Кон-Тики». На тот момент на родине Хрущева было продано два миллиона экземпляров этой книги {492} 492 New York Times, 4 июля 1964 г. .

Выходя, Герхардсен положил Хейердалу руку на плечо. «Хорошо сказал!» — заметил он {493} 493 Тур Хейердал-мл. в письме к Лив Хейердал от 21 июля 1964 г. , откровенно гордясь своим знаменитым соотечественником.

Вечером состоялся прием в советском посольстве. На следующий день Тур получил посылку, в которой было три банки черной икры, бутылка русского коньяка и золотые часы с гравировкой. Посылка пришла из Бюгдёй Конгсгорд, где Хрущев жил во время визита в Осло.

Встреча с Хрущевым еще больше укрепила популярность Тура Хейердала в Советском Союзе. Спустя всего лишь месяц он уже был в Москве, где принял участие в Международном конгрессе антропологов и этнологов. Журналисты толпой собирались вокруг него, а его выступление о «сложной культуре острова Пасхи», к его удивлению, напечатали в газете «Правда». В последний день работы конгресса газета попросила его рассказать о своих впечатлениях от конгресса в отдельной статье. И Тур был уверен, что этот особенно любезный прием со стороны советской прессы имел связь с визитом Хрущева в Музей «Кон-Тики» {494} 494 Тур Хейердал в письме к Эдвину Фердону-мл. от 15 сентября 1964 г. .

Конгресс в Москве. Тур Хейердал был близорук еще с детства, но редко пользовался очками, стесняясь их носить

Главной темой конгресса была миграция в Тихом океане. Тур принял активное участие в дискуссиях, «не сталкиваясь с реальным противодействием» {495} 495 Там же. . Однако из прошлых споров с советскими антропологами он знал, что такая оппозиция существует. Желая с ней расквитаться, Туру, с помощью зятя Никиты Хрущева, удалось организовать дуэль со своими противниками в правительственной газете «Известия». Снова им пришлось показать когти, и более того, он увидел, что некоторые бывшие противники теперь открыто его поддерживали. В пересказе, который Тур послал Эду Фердону, он, не стесняясь, назвал себя победителем битвы в «Известиях» {496} 496 Там же. .

Этот победитель дома, в Колла-Микьери, захотел победить и себя самого. Приближался пятидесятилетний юбилей, и он знал, к чему приведет это событие. Большое общество, знаменитые гости, льстивые речи и обилие подарков. Но что, если он нарушит обычай, сядет в поезд и уедет в Неаполь?

Сам день рождения — 6 октября. За несколько дней до этого он сел на поезд до Неаполя. Он ехал вместе с другом Арнольдом Якоби.

Следующий день после приезда — это воскресенье, и они отправились в древние Помпеи. В Колла-Микьери он встретился с молодым священником и под бокал вина изложил свой план, как он желал бы отпраздновать пятидесятилетний юбилей. Тур хотел пригласить пятьдесят гостей на отличный обед, но это должны быть люди, которым не особо повезло в жизни. Он не предъявлял требования к их безупречности, как раз наоборот. Бандиты и воры тоже приветствуются. Но, поскольку он не знает Неаполя и не знает, с чего начать, то не поможет ли ему священник составить список гостей?

Священник покачал головой.

— Прекрасная мысль, — сказал он, — но она, к сожалению, неосуществима.

— Почему?

— В Неаполе нет ресторана, который согласился бы накрыть стол для такой компании.

Но Тур, мастер импровизации, знал, что делать.

Он попросил священника связаться с монастырем, который, но своему милосердию, согласился помочь.

Среди неимущего населения весть об угощении быстро распространялась из уст в уста, и количество гостей выросло с пятидесяти до ста пятидесяти, пока все они не уселись за ломившийся от яств стол от Тура.

Сочувствуя отверженным, которых общество забыло где-то на своем пути к прогрессу, аббат предпринял только одну предосторожность. Боясь, что гости не устоят перед соблазном, уходя, спрятать что-нибудь из столовых приборов себе под рубашку, еду подавали на бумажных тарелках и сервировали стол одноразовыми приборами {497} 497 Ежедневник Тура Хейердала. Тур Хейердал-мл. и Бьорн Хейердал в беседе с автором. .

Тур Хейердал не был эксцентриком в социальных отношениях, он обращал на себя внимание скорее своей педантичностью. Он имел консервативные взгляды на общественные привычки и старался изо всех сил, чтобы дети получили правильное воспитание. Поэтому более чем странно, что на свое пятидесятилетие он решил сбежать от семьи, друзей и важных лиц, взамен проводя его вместе с неаполитанскими вольными птицами.