Александр Лавров - Андрей Белый

Отправлено, вероятно, в одном конверте или одновременно с приведенным выше письмом к Мережковскому; датируется по связи с ним.

Белый отвечает на письмо Гиппиус из Парижа от 8 ноября (н. ст.) 1906 г.: «Боря милый, да ведь я не знаю, за что на вас сердиться, а потому и за что прощать. <���…> Написали бы нам, как живете, как устроились, когда думаете приехать в Париж, каких людей видите вокруг. А когда к нам приедете — увидите, какая у нас трезвость, и простота, и стремление к известному „смиренномудрию“; может быть, даже скучно вам покажется, но наверное будет, как раз вам, не бесполезно. Я всегда верю в вашу искренность, потому что вы всегда искренни, что бы ни говорили; это я знаю; но искренностей у вас, одинаковых, бесконечное число, и это страшно. И я, веря вашей искренности — привыкаю не верить вам , и это мне страшно тяжело. Впрочем, люблю вас всегда и всяким, и вы-то мне можете верить тут безбоязненно, потому что у меня одна-единственная искренность, которой я никогда не изменяла. <���…> Молимся за вас часто, как умеем. И не можем не молиться, именно потому, что любим. Верим, что увидим вас скоро» (РГБ. Ф. 25. Карт. 14. Ед. хр. 6).

Василий Васильевич Владимиров (1880–1931) — художник, близкий друг Белого; учился в Мюнхене в Академии художеств у немецкого живописца, профессора Гуго фон Габермана. Белый приехал в Мюнхен по зову Владимирова, писавшего ему 11 февраля 1906 г.: «Дорогой Борис Николаевич, приезжайте — приезжайте если даже не сюда, в Мюнхен, то вообще из России — подальше, я только теперь понял, как необходимо мне было уехать, думаю, что и Вам тоже. — Здесь все приспособлено к настоящей серьезной работе. Единственно, в чем придется терпеть недостаток, это в людях. <���…> Зато здесь много картин, книг и музыки, а ведь это много значит. Жизнь дешевая (на 50 руб. в месяц можно устроиться с комфортом), удобная, уютная. Хорошая вещь все-таки — Европа» (РГБ. Ф. 25. Карт. 13. Ед. хр. 10).

См. примеч. 11 к п. 2. (в файле — комментарий № 1004 — прим. верст. )

Белый отвечает на открытку, отправленную из Парижа 8/21 марта и полученную в Москве 11 марта 1907 г. (датировки — с почтовых штемпелей; текст — рукой Гиппиус):

Четверг.

Что же вы молчите, милый Боричка? Мы беспокоимся, как вы доехали; как живете? Черкните строчку.

Маме наш привет сердечный.

Белый возвратился из Парижа в Москву в конце февраля (ст. ст.) 1907 г.

Откр. XXI, 1.

Тата — Татьяна Николаевна Гиппиус (1877–1957), сестра З. Н. Гиппиус, художница; во время пребывания Мережковских в Париже в 1906–1908 гг. жила в их петербургской квартире. См.: Блок А. А. Письма к Т. Н. Гиппиус / Публикация С. С. Гречишкина и А. В. Лаврова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1978 год. Л., 1980. С. 209–214; Истории «Новой» христианской любви. Эротический эксперимент Мережковских в свете «Главного»: из «дневников» Т. Н. Гиппиус 1906–1908 годов / Вступ. статья, подготовка текста и примечания М. Павловой // Эротизм без берегов. М., 2004. С. 391–455. Письма Белого к Т. Н. Гиппиус, по всей вероятности, не сохранились; в архиве Белого хранятся 29 писем Т. Н. Гиппиус к нему 1905–1909 гг. (РГБ. Ф. 25. Карт. 14. Ед. хр. 7), некоторые из них опубликованы — полностью либо во фрагментах (Литературное наследство. Т. 92, кн. 3. С. 273–276, 278–279, 281–285, 319–320, 324–325).

19 марта / 1 апреля 1907 г. Философов отвечал Белому: «Да, Боря. Трудно. И я не знаю, что посоветовать Вам. Если бы я был одинок, как Вы в данную минуту, я бы сам впал в сон. Это со мной и теперь, тут, в Париже бывает. Как-то осенью я не только в переносном, но и в прямом смысле слова продремал несколько дней на своей соломенной кушетке. И именно без бунта, с покорностью. Помогла мне наша тройственность, т. е. укрепление ее, ощущение некоторого воплощения, перехода из сознания к действию. Если нам суждено только сознание, то черт с ним совсем, я его проклинаю, потому что мне его не вынести. Не под силу. Сознание убивает всякий мираж счастья, обнажает ложность ложного счастья, и если оно не ведет хотя бы к предвкушению подлинного счастия, то оно страшно тягостно. Нормально, нужно было бы, чтобы Вы жили с нами, но теперь нельзя. Нельзя по внешним и, пожалуй, по внутренним причинам. Но верится, что это будет. В сущности, мы единственные люди, которых теперь Вы не боитесь, и которые для вас верный, каменный оплот» (РГБ. Ф. 25. Карт. 24. Ед. хр. 16).

Пасха в 1907 г. приходилась на 22 апреля.

18 апреля / 1 мая 1907 г. Философов отправил Белому пасхальную открытку: «Христос Воскресе, дорогой Боря. Забыли Вы нас, милый мальчик, а мы Вас часто вспоминаем и любим. Ваш Дима» (РГБ. Ф. 25. Карт. 24. Ед. хр. 16). Вероятно, одновременно с нею аналогичную открытку выслала Гиппиус: «Христос воскрес, Боря милый! Что это с вами такое? Совсем вы замолкли, и мне ни слова! Здоровы ли вы? Как себя чувствуете? Какие облака проходят через душу? Зина. Маму поздравьте от меня с праздником» (Там же. Карт. 19. Ед. хр. 9. Л. 58).

Речь идет, вероятно, о рецензиях Белого, помещенных в № 5 и 6 журнала «Перевал».

Имеется в виду «Общество Свободной Эстетики», возникшее в 1906 г. (устав Общества утвержден 10 апреля 1907 г.) и объединявшее в основном представителей модернистских и близких к ним кругов московской творческой интеллигенции и поклонников «нового искусства». См.: Белый Андреи. Между двух революций. С. 194–209, 504–505. 14 марта 1907 г. Белый в «Обществе Свободной Эстетики» участвовал в беседе об «искусстве будущего», 28 марта выступил там же с «докладом-вопросом» «Против музыки» (РГБ. Ф. 386. Карт. 114. Ед. хр. 36). Белый указывает, что в марте-апреле 1907 г. он выступал в «Обществе Свободной Эстетики» также с докладом «Принцип формы» ( Белый Андрей. Себе на память // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 96. Л. 3 об.).

В регистрационном перечне своих публичных выступлений «Себе на память» Белый отмечает (март — апрель 1907 г.): «„Религия и социал-демократия“, лекция в Московск<���ом> Рел<���игиозно>-Фил<���ософском> О<���бщест>ве (оппоненты: Рачинский, Бердяев, Булгаков, Эрн)» (Л. 3 об.).

Белый выступал в Политехническом музее с публичными лекциями «Символизм в современном русском искусстве» (14 апреля) и «Будущее искусство» (17 апреля).

11/24 апреля 1907 г. Мережковский писал Белому: «Милый Боря, где Вы и что Вы? Здоровы ли? Получили ли наши письма — т. е. Зины, Димы и мое: мы все трое Вам писали. Отчего не пишете? Мы беспокоимся. Всегда помним Вас и любим неизменно. Верим, что и Вы с нами и нас никогда не покинете» (РГБ. Ф. 25. Карт. 19. Ед. хр. 9).