Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

Аллен умолчал, когда конкретно врачи сказали об этом Ренье, однако даже эта информация не идет ни в какое сравнение с заявлением, будто Грейс безнадежна. Несомненно, в течение нескольких часов после аварии у врачей имелись шансы спасти Грейс. И то, с какой поспешностью была отключена система жизнеобеспечения, лишь еще раз демонстрирует приверженность Монако к принятию скоропалительных решений.

Это заставило многих точно так же упорно задаваться вопросами, как упорствовали врачи, утверждая, что видели то, чего не могли видеть.

Легко, однако, быть умным задним числом. Грейс перенесла тяжелейшие черепно-мозговые травмы и травмы грудной клетки, ведь ее словно мяч бросало из стороны в сторону внутри кувыркающейся машины. Врачи мало чем могли ей помочь. Стефания была моложе, и ей повезло; что от тряски она упала на пол под пассажирским сиденьем. Единственное в этой трагедии очевидное и разумное «если бы только», дававшее большие шансы остаться после аварии в живых, заключалось в следующем: Грейс следовало пристегнуть себя ремнем.

Келли — Келл, Пегги и Лизанна — прибыли на похороны вздернутыми и полными подозрений. Они почти до самого конца не догадывались, что состояние Грейс намного серьезнее, чем пишут в газетах, а Ренье не счел нужным спрашивать их мнения, когда потребовалось согласие на отключение аппарата. Неужели он не мог подождать хотя бы один день, чтобы посмотреть, что будет дальше? Почему он лишил их возможности приехать и попрощаться с ней, когда она еще была жива? В Америке подобному решению предшествует сложная юридическая процедура, непременным условием которой является мнение третьих лиц.

Пегги, Келл и Лизанна прилетели одни, без Ма Келли: с 1975 года, после перенесенного удара, она с трудом воспринимала происходящее, а поэтому трое ее детей решили, что даже не стоит говорить ей о том, что Грейс больше нет в живых.

Ма Келли влачила жалкое существование до января 1990 года и скончалась так и не ведая о смерти Келла и Грейс и о том, как постепенно спивается ее старшая дочь Пегги, которая ненадолго пережила мать и умерла в ноябре 1991 года. На момент написания этой книги Лизанна в возрасте шестидесяти одного года является единственной представительницей некогда блистательного семейства Келли с Генри-авеню, поставившего своей целью покорить весь мир.

Четыре из подневестниц Грейс прилетели на ее похороны: Рита, Беттиса, Джуди и Мари. Как и двадцать лет назад, они поселились в «Отель де Пари», однако, расположившись в номерах с видом на гавань и скалу, испытывали совершенно иные чувства, нежели тогда. Как и тогда, в лихорадочную свадебную неделю 1956 года, отель осаждали толпы зевак и фоторепортеров, но теперь выражения их лиц были скорбными и подавленными.

— Нам всем ее жаль, — выкрикнул один итальянский репортер, которого Джуди узнала, так как ей случалось видеть его и раньше. — Нам жаль ее семью!

Атмосфера в Монако, печальная и несколько растерянная, отражала всеобщую убежденность, что княгиня Грейс просто не может умереть. В народе говорили, будто дух ее остался жить; неожиданно лишившись Грейс, многие поняли, что само ее присутствие служило для княжества источником жизненных сил и вдохновения. Княгиня Грейс на выставке садоводства, княгиня Грейс в церкви, княгиня Грейс в приюте для сирот — она неизменно стремилась вдохнуть искренность и непритворную заботу в свой новый дом. Витрины задрапировали черным. На пару дней с них убрали все драгоценности и меха, место которых заняли в спешном порядке взятые в рамочку открытки и газетные вырезки, чем-то напоминавшие иконы. Список выдающихся деятелей, почтивших похороны своим присутствием, тоже стал своеобразным свидетельством. В апреле 1956 года, во время бракосочетания Грейс и Ренье, в числе гостей не было ни одного президента, ни одной коронованной особы — во вторую же неделю сентября 1982 года список прибывших на похороны однозначно свидетельствовал о том, что своему престижу невзрачное княжество у моря обязано в первую очередь Грейс: король и королева Бельгии, королева Испании, шведский принц Бертиль, князь Лихтенштейнский Филипп, мадам Миттеран, Нэнси Рейган (в сопровождении такого количества громил-телохранителей, что трудно было себе представить), принцесса Уэльская Диана, которая после одной-единственной встречи зачислила княгиню Монакскую в число своих друзей.

Фрэнк Синатра был связан концертами в Америке. Дэвид Найвен был тяжело болен и не смог прилететь. Но Кэри Грант все-таки прибыл, принеся с собой дух давно забытых голливудских деньков и, разумеется, память о съемках фильма «Поймать вора».

Грейс выглядела в гробу просто ужасно. Раны на ее голове пытались скрыть под чудовищным желтым париком. Подруги, глядя на это нелепое украшение, не знали, смеяться им или плакать, но потом решили, что это стоит рассматривать как шутку, над которой «старушка Грейси» наверняка бы от души посмеялась.

Похороны состоялись в субботу, в десять часов утра. С той самой минуты, когда княжество проснулось в среду уже без своей княгини, оно, казалось, затаило дыхание, и печальные звуки оркестра, сопровождавшие гроб черного дерева с телом Грейс, возвестили конец этому скорбному молчанию. Люди рыдали прямо на улицах. Отчетливей всего эта скорбь запечатлелась на лице Ренье, когда тот следовал за телом жены по мощенным улочкам старого города к собору. Князь рыдал, не стыдясь слез, он казался совершенно сломленным и опустошенным, не способным более воспрять духом; правда, те, кто знал подноготную всей этой истории, искренне недоумевали по поводу того, из какого неведомого источника он черпает свою скорбь.

— Им всем стыдно, что они так с ней обращались, — заявила Вирджиния Гэллико, вдова писателя Поля Гэллико, а также камер-дама Грейс. — Они еще о многом пожалеют.

Стефания смотрела похороны по телевизору, лежа на больничной койке с травмой шеи. Едва только началась месса, как она разрыдалась, а затем и вообще потеряла сознание. Поль Бельмондо выключил телевизор.

— Нас всех объединила скорбь, — заявил архиепископ Монакский в своей проповеди.

По его словам, неожиданная гибель такой исключительной личности не дает никакого ответа на вопросы о жизни, страдании, разлуке и смерти. По всей видимости, лучшие ответы на эти извечные вопросы были даны на небольших, в черной окантовке, поминальных карточках, разложенных на скамьях для тех, кто пришел проститься с Грейс.

«Мне бы хотелось, — говорилось в последнем интервью Грейс, которое она дала в конце июля, — чтобы меня запомнили прежде всего как порядочного человека, которому ничто не безразлично».

«Господи, — говорилось в цитате из Августина Блаженного. — Я не спрашиваю тебя, почему ты забрал ее у меня, но благодарю за то, что ты дал ее нам».