Айлин Уитфилд - Мэри Пикфорд

«Уважающие себя матери, — полагал он, — не пьют или, по крайней мере, не пьют так много». Даже одетая в меха, Шарлотта походила на представительницу низших классов.

Джека отличала крайняя бесхарактерность. Актеры студии «Байограф» приучили его к выпивке и азартным играм, а затем отвели в бордель, где он расстался с невинностью. Когда ему исполнилось пятнадцать, в театральных кругах прошел слух, что он спит с одной из девушек Зигфельда, танцовщицей Лилиан Лоррейн. Говорили, что однажды она устроила пожар в меблированной квартире, уронив там сигарету; в любом случае, она не уступала Джеку в сумасбродности, непредсказуемости и отсутствии всякой дисциплины.

Джек сыграл второстепенные роли в двух фильмах Пикфорд: фантазии Джорджа Сзнда «Сверчок Фанчон» (1915) и комедии из жизни эмигрантов «Маленькая бедная Пеппина» (1916). Подростком он снялся в тридцать с небольшим лентах. Тем не менее ему хватало времени на развлечения. «Ни один мужчина, — писала Лус, обожавшая Джека, — не мог сравниться с ним в непредсказуемости». «Бутылка виски делала его еще более привлекательным», — добавляла Адела Роджерс. Но Фэрбенкс отметил, что у Джека нет цели в жизни. В свою очередь, Джек ненавидел этого «притворщика Дугласа Фэрбенкса». «Я не разу не видел его настоящим. Он постоянно играет».

Лотти тоже холодно относилась к роману сестры. Ее голливудская карьера началась в 1914 году с фильма «Дом рабства», в котором она сыграла проститутку. Такая роль не подходила порядочной девушке, и Лотти, очевидно, понадобилось немало воображения и смелости, чтобы убедить Шарлотту дать согласие. Возможно, постоянно оставаясь в тени, она хотела таким образом привлечь к себе внимание матери. Лента действительно произвела эффект. «Дом рабства» назвали «порочным, отталкивающим произведением. Как можно предлагать зрителям такую грязь, остается за гранью понимания критика».

В 1915 году образумившаяся Лотти появилась в «Сверчке Фанчоне» вместе с братом и сестрой. Однако на ее игру никто не обратил внимания, ведь в фильме снималась «любимица Америки». Так продолжалось и дальше. В 1915 году Лотти снялась в «Бриллианте с неба», но только после того, как Мэри отвергла этот сериал. «Пикфорд-вторая», — писал «Фотоплей». «Очаровательная сестра знаменитой Мэри, — гласили рекламные полосы, — хорошенькая, изысканная, капризная, пикантная девушка». И ни словах» замужестве Лотти, дата которого осталась неизвестной. Такие вещи семейство Пикфорд держало в тайне. Жених, Альфред Рапп, был нью-йоркским маклером, и это все, что о нем известно. Нет сведений и о том, где Лотти познакомилась с ним, как они поженились, где жили, любила ли зятя Шарлотта.

В биографии Лотти много таких провалов. Знала ли она о своей беременности, когда подписывала контракт на тридцать пять недель для работы в сериале, где ей нужно было исполнять акробатические трюки? Режиссер со страхом наблюдал, как во время съемок у Лотти рос живот. После окончания съемок ее имя попало в черный список киноиндустрии, что, возможно, напугало Мэри. Но Лотти только пожала плечами. После рождения Мэри Пикфорд Рапп (интересно, кто предложил назвать так новорожденную), Лотти вернулась к своей главной страсти — вечеринкам. Вечеринки продолжались всю ночь и сопровождались обильными возлияниями и употреблением наркотиков. К утру все оказывались полуголыми. Служанка Лотги рассказывает, что однажды, когда кутилы услышали звук клаксона автомобиля Мэри, они начали поспешно одеваться.

Если Фэрбенкс ненавидел родственников Пикфорд, то ей приходилось терпеть Чаплина, с которым он был неразлучен. История первой встречи друзей, поведанная Фэрбенксом, который не всегда придерживался фактов в своих рассказах, содержит намеки на их отношения. В 1910-х годах в Калифорнии какой-то человек стоял возле кинотеатра, где шел фильм с Фэрбенксом. Проходящий мимо мужчина невысокого роста спросил у него: «Хороший фильм?» — «Там играет самый лучший артист кино», — раздалось в ответ. «Он так же хорош, как Чаплин?» — не отставал коротышка. «Он во много раз превосходит его. Они просто в разных категориях». Тогда маленький человек заявил, что он Чаплин. Его собеседник оказался Фэрбенксом.

Чаплин был склонен к меланхолии; Фэрбенкса, казалось, никогда не покидало веселое настроение. Чаплин с неприязнью относился к славе, а Фэрбенкс откровенно купался в ней. Чаплин был сконцентрирован на самом себе, в то время как Фэрбенкса, похоже, интересовало все, что происходит вокруг. В те дни эти двое дополняли друг друга. Они часто шутили на вечеринках, устраивая абсурдные дуэли или попросту меля вздор. Часто вспоминают историю, которая произошла в 1921 году, когда Фэрбенкс снимался в своем замечательном «Робин Гуде». Ближе к рассвету его и Мэри пригласили на шикарную вечеринку в арендованном для съемок замке. Когда они пришли, перед ними величаво опустился мост через ров. Заспанный Чаплин в королевском одеянии вышел им навстречу, поставил на землю две пустые молочные бутылки и удалился. Мост за его спиной снова поднялся.

«Любая шутка, если в ней участвовал Чаплин, казалась Дугласу превосходной», — вздыхала Мэри, далеко не всегда разделявшая его восторг. В тихие моменты она находила лучшего друга Фэрбенкса скучным. Он мог часами говорить на неинтересные темы, например, о плачевном состоянии британской денежной системы и о том, как он мог бы усовершенствовать ее. Пикфорд, несмотря на присущий ей здравый смысл, не относилась к числу интеллектуалов. Чаплин утомлял ее своими лекциями. Она придерживалась консервативных идеалов, и ее раздражали левые взгляды Чаплина. В свою очередь, Чаплин находил Пикфорд до смешного формальной. Тем не менее она признавала талант Чаплина и никогда не упускала случая похвалить его. Мэри также тронули рассказы Чаплина о его детстве. Он рос в бедности, без отца и с больной матерью.

Они ладили друг с другом, потому что оба любили Фэрбенкса. Они нуждались в его внимании и боролись за него. А Фэрбенкс хотел, чтобы Чарли и Мэри любили друг друга, как любили их зрители во всем мире. Когда иностранные артисты приезжали в США, они во что бы то ни стало стремились увидеться с этой троицей. Чаплин, например, принимал у себя Падеревского, Нижинского, Яшу Хейфеца и Павлову. Фэрбенкс общался с олимпийскими чемпионами и членами королевских семей. Он планировал снять фильм, где танцевала бы Павлова. С «маленьким ангелом Мэри Пикфорд» стремились встретиться сэр Артур Конан Дойл, Толстой, Герберт Уэллс и Павлова, с которой они сфотографировались вдвоем.

В течение последующих десяти лет Пикфорд столкнулась с необходимостью во имя любви к публике и Фэрбенксу участвовать в разных безумствах, которые творили легенду этой тройственной связи. Как-то Чаплин в одежде прыгнул в бассейн с криком «Я атеист! Если Бог существует, пусть он спасет меня». Он то погружался под воду, то выныривал на поверхность, захлебывался и ловил ртом воздух, пока Фэрбенкс, верный своему имиджу, не бросился на выручку. Между тем Мэри бегала вокруг бассейна и кричала: «Пусть язычники тонут!» Сохранились фотографии, на которых запечатлены валяющие дурака Чаплин, Фэрбенкс и Пикфорд. Но эта фривольность не мешала им оставаться символами красоты, юности и надежды. Напротив, она помогла им подняться на самый верх и вызвала интерес к ним у политиков.