Семен Луцкий - Сочинения

Мудрые, трезвые! Вам разгадать —
Верху иль низу быть, отражать?..

Я спрашивал дорогу у ветров…
Гудели ветры и не отвечали —
Им непонятно содержанье слов,
Сосудов человеческой печали…

Я спрашивал названье у реки…
Река молчала, но и без названья
Величественны, плавны и легки
Шли волны к океану на свиданье.

И обедневшие глаза подняв,
Я вопрошал угрюмо имя Бога…
Был кроткий день, благоуханье трав,
Свет святости. И белая дорога.

Но что-то мне мешало быть святым…
Не то ль, что я всему искал названье?
И вот не день, а черно-бурый дым
Окутал вдруг мое существованье…

Огромная природа в темноте
Змеей грозящей раздвигала звенья…
Я шел по первозданной пустоте,
Но даже ей искал определенье.

Упорство мысли! Каменный язык!
Единоборство духа и приманок!
Наклеивать аптекарский ярлык,
Чтобы пустых не перепутать банок.

Как нежен слабенький росток
В огромном поле…
Но выйдет из него цветок
По Божьей воле.

Ручей медлительно течет
В долине долгой…
Но и его большое ждет —
Он будет Волгой.

И, позабыв невинный век
Спокойной пашни,
Неугомонный человек
Стал строить башни…

Друзья, поймете ли меня?
Все это просто:
Одна есть радость бытия —
Возможность роста.

Когда осеннею порою
Слетает желтая листва
И падает передо мною,
И шелестит едва-едва,

Мне кажется тогда — быть может,
Со мной природа говорит,
И сердце оттого грустит,
Что понимать оно не может.

Восседает Господь на престоле небес,
Окружен серафимов толпой,
И пространство, и время, и меру, и вес
Назначает Он правой рукой.

И на левом плече белый голубь сидит,
Роза мудрости в левой руке…
Роза алая вечно цветет и грустит
И ласкается голубь к щеке.

А вокруг хороводы хрустальных планет,
И на каждой архангелов рой,
Но ни пенья, ни света, ни ангелов нет
Лишь на темной планете одной.

И когда, рокоча и свершая свой круг,
Черным камнем она пролетит —
Бледно-белой становится роза и вдруг
Голубь крыльями бьет и дрожит…

…О душа, это сказка, не плачь, не хули,
Ты плывешь на высокое дно,
И высоко над миром несется оно —
Несравненное горе земли…

Я стою пред тобой — неподвижен, смущен,
И стоишь ты и нем, и недвижен…
Сколько темной воды утекло с тех времен,
Как тебе этот камень воздвижен…

Ты был юным тогда, я — давно стариком,
По Элладе нам путь был единый,
И был каждому греку твой голос знаком
И мои вековые седины.

Аполлон, Аполлон, не богов ли удел
Быть забытыми в темном музее?
Я же с каждой весной молодел, молодел,
Нашей старою дружбой пьянея…

…А потом завыли Вии,
Трубный голос прозвенел,
Страшный Ангел лик России
Маской на себя надел…

Лютый Ангел труп Мессии
Взнес над грудой темных тел…

Клокотали и гудели
Недра яростной земли,
Лавой пламенной мятели
Расплавляли корабли…

…Славить рока злые цели
Херувимы не могли…

А потом, когда не стало
Ни морей, ни кораблей,
Маска с Ангела упала
Среди пепельных полей…

…Снег пошел. Россия встала
И пришел Мессия к ней…

Обладают прихоти природы
Чудодейственною простотой
Облака — земные поят воды
Облака — питаются водой.

Но подавлен грозною работой
Рек небесных и юдольных рек
В центре вечного водоворота —
Неподвижен сложный человек.

Это он — изобретатель Леты,
Неповторной и глухой воды,
И его вопросы и ответы —
Вымысла мутнейшего плоды…

Я шел молитвенно и тихо
По улице, среди людей,
Среди веселья и шумихи,
В тумане горести моей…

В руке, завернутый в бумагу,
Повис чудовищный предмет…
Я шел, не прибавляя шагу, —
Так много дней, так много лет…

Я нес… О, пощади… Не крепок
Весь этот мир и я с тобой…
Я лика умершего слепок,
Бездушный оттиск нес домой.

Так. Это все, что мне от друга
Осталось на земле хранить.
О, пальцы, скрюченные туго,
Вам — тяжести не уронить…

…Вот так когда-нибудь, возможно,
Уродливую смерть кляня,
Трусливо, трепетно, тревожно
Закроют гипсом и меня…

И ты по улице шумливой
Пройдешь по улице и ты,
Держа в руке тугой, тоскливой
Мои последние черты.

В мире обещанном
Тихо помешанным
Стану бродить…
Музыку рая
Лира земная
Будет глушить.

Ангелы сонные,
Странными звонами
Потрясены,
Стройтесь рядами
За облаками…
Кончены сны…

Тени нетленные,
Я чрез вселенную
Вас поведу —
К трудной юдоли,
В мутное поле,
К миру в бреду.

Мирные гении,
Вам — откровение —
Зрите во мгле:
Вот мое дело,
Вот мое тело…
Он на земле…

Вот Его тело,
Вот Его дело
В свете и мгле.

Я провожал медлительный поток.
Я шел по берегу, не отставая…
Мне думалось — ну вот, и я потек
Туда, за небосклон, до края…

Как время, как река, как речь —
Земное усыпительное слово —
О, как отрадно было — в мире течь
Средь мира сонного, полуживого…

Звезда какая-то, других светлей,
Упала в воду и плыла за мною…
Ей тоже, верно, надоело ей
Высокое предательство покоя.

Но, Господи, ужель всему предел,
Предел всему — отпущенные силы?..
Я так устал! И я отстал и сел
На камень теплый, неподвижный, милый…

Мне захотелось снова, как всегда,
Быть в созерцании неторопливом…
А там, в воде остановясь, звезда
Сочувственно со мной заговорила…