Вальтер Хаген - Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»

К концу войны в международной прессе все чаще стало появляться выражение «альпийская крепость». Многие полагали, что немецкое руководство воздвигло ее по примеру швейцарского «редута» в массиве Готтарда на случай, если бы немцы попытались нарушить нейтралитет страны. Предполагалось, что командование вермахта намерено было продолжать там боевые действия в соответствии с лозунгом Гитлера: «Мы никогда не капитулируем!» Альпийская зона в западной части Австрии и южной — Германии действительно по характеру местности, позволяющей применение танков и авиации в весьма ограниченном количестве, могла бы успешно обороняться в течение длительного периода времени.

Человеком, пустившим в оборот это многозначительное название, был главный пропагандист Третьего рейха, большой выдумщик и лгун Геббельс. Когда летом 1944 года в прессе союзников появились первые сообщения об оборонительных позициях в Альпах, употреблялось выражение «редут». Тогда Геббельс дал указание немецкой прессе не затрагивать тему «альпийский крепости». С того времени и вошло в оборот выражение и понятие «альпийская крепость». Когда оно впервые появилось в прессе союзников, сказать трудно. По всей видимости, хорошо информированной западной разведке удалось узнать о негласном указании имперского министра пропаганды. А через некоторое время Геббельс и сам дал толчок к развязыванию дискуссии в рядах противников Германии по этой надуманной проблеме. В декабре 1944 года он дал новое, секретное и опять устное указание по этому же вопросу. Немецкая пресса и далее не должна была писать что-либо об альпийской крепости, поскольку официальные сообщения о строительстве оборонительных укреплений в средней части Германии могли, мол, пошатнуть веру немецкого народа в «окончательную победу» и вызвать «пораженческие настроения». Вместо этого следовало использовать все связи и возможности, чтобы информация о строительстве альпийской крепости попала в нейтральную прессу и вызвала обеспокоенность союзного военного командования. По достоверным сведениям, Геббельс даже создал у себя небольшой штаб, имевший задачу доведения до противника выдуманных сведений об альпийском оборонительном редуте. Как об этом стало известно позже, Геббельс-таки добился успеха. Союзное военное командование твердо уверовало в возможность ведения немцами длительных оборонительных действий в Альпах с привлечением элитных подразделений и частей и приступило к разработке планов по овладению последним мощным укрепрайоном немцев, оборудованным для круговой обороны.

В действительности же Гитлер никогда серьезно и не помышлял о создании альпийского редута. Но ныне мысль о возможности создания альпийской крепости занимает умы военных экспертов и генеральных штабов как на Западе, так и на Востоке. Если войска атлантической коалиции закрепятся в австрийском высокогорье при наличии достаточного предполья, советские войска не рискнут форсировать Рейн для выхода к проливу Ла-Манш: угроза удара во фланг была бы слишком большой. По этой причине коммунистическая пресса Австрии в прошедшие годы не раз поднимала шум, если коммунистические наблюдатели и агенты отмечали, как им казалось, какие-то признаки ведущегося оборонительного строительства в этом районе, а советская военная разведка весьма пристально осуществляла за ним наблюдение. Исходя из этого, можно с большим основанием предположить, что Советский Союз, долгое время откладывавший подписание государственного договора, вдруг проявил желание закрепить нейтралитет Австрии с тем, чтобы раз и навсегда положить конец планам Запада в отношении создания новой альпийской крепости. Вне всякого сомнения, Москва рассчитывает, что в случае начала новой войны она сможет быстро овладеть этим неукрепленным районом, после чего беспрепятственно двигаться в сторону Атлантики. Конечно же, и руководство НАТО учитывает это обстоятельство. Так что вопрос об «альпийской крепости» далеко еще не закрыт…

Интересно, что между «альпийской крепостью» и «операцией Бернхард» имелась определенная связь, о которой до сих пор не было ничего известно. Поэтому рассмотрим этот вопрос поподробнее.

Во время моего нахождения в Будапеште мне удалось установить тесные взаимоотношения с венгерской контрразведкой и в особенности со службой радиоперехвата. В результате этого я смог уже через непродолжительный промежуток времени контролировать значительную часть международных дипломатических переговоров, ведшихся по радио.

Венгерские дешифровщики славились своими достижениями в этой области, достойно продолжая традиции прежней императорской армии. Самым известным дешифровщиком периода Первой мировой войны был австрийский капитан резерва Фигль. Гестапо арестовала его в 1938 году вместе с бывшим шефом австро-венгерской разведки генерал-майором Ронге, однако мне удалось, благодаря связям (в Третьем рейхе это «средство» всегда хорошо срабатывало), освободить его. В то время нашу внешнюю разведку возглавлял генерал СС Йост, которого мне удалось уговорить назначить Фигля дешифровщиком во вновь создаваемый радиоотдел VI управления. Он разместился в одной из вилл на озере Ванзее и стал обучать молодежь высокому искусству дешифровки. В тех случаях, когда наши специалисты радиоперехвата не могли сдвинуться с мертвой точки, он уединялся в своем кабинете с термосом кофе внушительных размеров и несколькими пачками сигарет и сидел до тех пор, пока не находил решение проблемы. Редкие кодовые системы не поддавались ему.

Следует отметить, что исключительные успехи венгерской службы радиоперехвата достигались при минимальном расходовании средств. Подразделение радиоперехвата было сведено в батальон, подчинявшийся непосредственно второму управлению гонведского генерального штаба — контрразведке. На техническое обеспечение батальона, не считая обычного, бывшего нисколько не лучше, чем в других армейских подразделениях и частях, шло всего сто тысяч пенге в месяц, что не составляло даже семидесяти тысяч рейхсмарок. Тем не менее венгерская служба радиоперехвата поставляла информацию и данные, намного превосходившие по своей ценности материалы соответствующих немецких служб, несмотря даже на наличие сильно раздутого «Исследовательского института» Геринга, службы «Зеехауз» министерства иностранных дел и служб радиоперехвата вермахта, СД и полиции. Когда начальник венгерской контрразведки, полковник генерального штаба Кути, ознакомил меня со своей службой радиоперехвата и провел по помещениям, в которых она располагалась, я смог сделать вывод, что имеющийся там материал превосходил (если использовать цифровые величины) то, что официально поступало из Венгрии в наше VI управление, в количественном отношении раза в три, а в качественном — раз в десять.