Борис Ерхов - Андерсен

В северо-восточной части Королевского парка в Копенгагене на Дамской аллее стоит самый известный памятник Андерсену. Он был открыт в июне 1880 года, но задуман за шесть лет до того, чтобы отметить семидесятилетие писателя. Памятник решили возвести на собранные народные средства, и до открытия его Андерсен, скончавшийся 4 августа 1875 года, не дожил, но все же успел поучаствовать в планах его создания и ясно указал, каким он быть не должен. Ознакомившись с некоторыми из представленных на конкурс эскизов, Андерсен отметил в своем дневнике 4 июня:

«Вечером приходил скульптор Собю, которому я четко высказал свое несогласие. Ни он, ни другие скульпторы меня не поняли, они не видели, как я читаю свои произведения, и не знают, что я не люблю, когда кто-нибудь стоит у меня за спиной; кроме того, я никогда не держу детей ни у себя на закорках, ни между ног, ни на коленях. Мои сказки предназначены взрослым, а не одним только детям, которые схватывают лишь второстепенное, в то время как до конца понимают их только взрослые. Наивность — неотъемлемая часть моих сказок, но юмор в них лишь приправа…» [1] Пер. Б. Ерхова. Цит. по: Andersen H. C. Dagbøger. København, 1975. Bd. 10. S. 458.

Детей с эскиза памятника (после трех этапов конкурса был утвержден проект упомянутого Вильяма Собю) скульптор убрал. Андерсен отстоял свою позицию автора, пишущего Для всех. Этот эпизод часто приводят в доказательство того, что великий датский писатель-сказочник на самом деле детей не любил, что, конечно, совсем не так. Какими бы чрезмерно «сладкими» ни казались на современный вкус некоторые из его сказок, их создатель не относился к людям, умильно сюсюкающим с детьми. Это подтверждает среди многих других и Эдвард Коллин, весьма здравомыслящий друг Андерсена, сын его главного покровителя, государственного чиновника Йонаса Коллина. В своей книге «Андерсен и семья Коллинов» (1882) Эдвард писал:

«Сомнительно, чтобы он был завзятым любителем детей. Я хорошо помню, как он много возился с моими, когда они были маленькими, как он восторгался их словечками, которые потом вставлял в свои произведения. Тем не менее особой нежности к детям, которой отличается заправский любитель ребятишек, всегда готовый целовать и миловать их, я в нем не замечал» [2] Коллин Э. Г. Х. Андерсен и семья Коллинов //Андерсен Г. Х. Полн, собр. соч.: В 4 т. /Пер. А. и П. Ганзенов. СПб., 1895. Т. 4. С. 456. .

Впрочем, чтобы лучше почувствовать отношение писателя к детям, проще справиться у него самого. Вот, например, поздравление, которое Андерсен отправил семилетнему сыну своих друзей Мельхиоров, опекавших его в конце жизни:

«Маленькому Вильяму.

Фрийсенборг, 27 августа 1868 г.

Дорогой Вильям! Здравствуй! Поздравляю! Всего сладкого и хорошего в новом году твоей жизни! Письмо мое перелетит к тебе через страну, где выделываются ютландские [3] Ютландия — полуостров между Балтийским и Северным морями. Бо́льшую, северную ее часть занимает территория Дании. горшки, в которых будут стряпать тебе обед, через соленую воду, где растут для тебя рыбы, которых ты скушаешь когда-нибудь, через Зеландию [4] Зеландия — второй по величине после Гренландии остров Дании. Расположен между проливом Каттегат и Балтийским морем, отделен от Швеции проливом Эресунн, а от датского острова Фюн, родины Андерсена, — проливом Большой Белы. , где растут орешки, которые ты будешь щелкать, и яблоки, от которых у тебя заболит живот. Что ж, маленьких бед не миновать, не то мы все объелись бы яблоками! Итак, мое письмо у тебя! Здравствуй! Поздравляю! Всего сладкого и хорошего!

Судя по письму, Андерсен относился к детям с теплым чувством, юмором и снисходительностью, как и подобает взрослому. Но он был решительно против того, чтобы его считали только детским писателем.

Однако вернемся к памятнику. На нем правая рука писателя вдохновенно приподнята, а лицо обращено к воображаемым слушателям — взрослым и детям, левая рука с книгой отведена в сторону. Андерсен читает сказку — это подтверждают выбитые на постаменте барельефы на тему сказок «Аисты» и «Гадкий утенок»: аист в полете, несущий на себе младенца, и два грациозно склонившихся перед бывшим неказистым «утенком» лебедя.

Хотя… Андерсен мог бы читать своим слушателям и собственное стихотворение, и отрывок из написанной им же пьесы или романа, и страничку из своего путевого очерка или драмы. В самом деле, он написал очень много. Помимо сказок и рассказов (Андерсен называл их историями) его творческое наследие составляют восемь сборников стихов, шесть книг романтической прозы, шесть полновесных романов, около пятидесяти пьес (среди них собственные драмы, а также переделки драматических произведений других авторов, либретто опер), пять больших путевых очерков и, наконец, три автобиографии, самая объемистая из которых в полном русском переводе насчитывает 700 страниц.

Но победили, в конце концов, сказки. Первый их сборник — «Сказки, рассказанные детям» — вышел в 1835 году, то есть тогда, когда их автору было 30 лет, но еще долгое время, вплоть до 1840-х годов, то есть почти до середины своей жизни, Андерсен считал сказки всего лишь «милыми безделушками» и с гораздо большей серьезностью относился к созданию романов и пьес.

Очень важна еще одна деталь памятника. Андерсен читает свое произведение, не заглядывая в книгу, а всего лишь заложив в ней страницу пальцем. Он, скорее всего, знает текст почти наизусть, поправляя и присочиняя его по ходу чтения, то есть фактически его редактируя. В автобиографиях он сообщает, что начал сочинять еще в детстве, пересказывая прочитанные им книжки сверстникам или же выдумывая содержание пьес по добытым театральным афишам. В юности он декламировал свои и чужие стихи перед всеми, кто только соглашался его слушать, а в зрелые годы читал свои произведения не только со сцены, но и в дружеском кругу близким знакомым или приглашавшим его в гости чиновникам, представителям высшего света и даже коронованным особам. Публичное чтение вслух служило для него, судя по всему, самовыражением, сродни актерскому. Что, впрочем, неудивительно. С ранней юности Андерсен мечтал прежде всего о театре. Он и в Копенгаген отправился в 14 лет без денег и связей только ради карьеры актера, а в зрелом возрасте посещал почти все спектакли, где бы в это время ни находился — в Копенгагене или за границей, куда отправлялся почти каждое лето. Театр и декламация были страстью всей его жизни, и подчас он навязывал свое чтение с редкой бесцеремонностью. Вот как описывает свое первое знакомство с Андерсеном во времена его юности и первых литературных опытов известный собиратель датского фольклора, поэт, библиотекарь и искусствовед Юст Матиас Тиле (1795–1874), ставший впоследствии добрым знакомым писателя: