Дмитрий Рябышев - Первый год войны

Получив это сообщение, я немедленно отправился в Винницу. На окраине города автомашину задержала застава. Проверив документы, дали сопровождающего, и вскоре я был в штабе Южного фронта, в кабинете командующего генерала армии Ивана Владимировича Тюленева. От него узнал, что штаб Юго-Западного фронта находится в предместьях Киева.

Поблагодарив Тюленева, поспешил к себе в корпус. Вскоре связь со штабом фронта была установлена, и поступил приказ: "Составляя фронтовой резерв, 8-му мехкорпусу перейти в Нежин. Через Киев проходить на предельных скоростях, не останавливаясь, и только в ночное время".

Накануне выступления в корпус прибыл новый помощник командующего войсками Юго-Западного фронта по автобронетанковым войскам генерал-майор танковых войск В. Т. Вольский. Он получил приказ организовать оборону Казатинского района, а войск в своем распоряжении пока не имел. В помощь Вольскому был оставлен 300-й мотострелковый полк 7-й мотодивизии.

На следующий день корпус выступил по маршруту Казатин - Сквира - Белая Церковь - Киев с таким расчетом, чтобы к ночи подойти к предместьям столицы Украины. К мостам через Днепр части подошли в темноте, промчались по молчаливо настороженным улицам Киева и организованно начали переправу. К утру корпус был уже за Днепром и двигался на Нежин.

Тем временем положение на фронте ухудшалось с каждым днем. Бои шли на житомирском направлении, на подступах к Киеву. Враг продолжал теснить наши войска, вводил в бой все новые резервы. Война против фашистских захватчиков стала поистине всенародной. Во время марша мы повсюду видели, как десятки тысяч советских людей строили оборонительные сооружения: доты, противотанковые рвы, окопы... Это был конкретный ответ на речь Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина 3 июля 1941 года. В этом обращении, опубликованном в газетах 4 июля, говорилось, что Советское государство в опасности и каждый, не щадя жизни, должен до конца выполнить свой священный долг перед Родиной. Врага надлежало уничтожать, используя все средства военного и экономического характера.

В столице Украины формировались истребительные батальоны, город готовился к отпору врагу. Фронт находился близко, во всем чувствовалось тревожное напряжение. Навстречу нам попадались колонны стрелковых частей, они шли на передовую.

Ночью 8 июля войска корпуса сосредоточились в Нежине. Других частей в городе не было. После всего пережитого я испытывал радость, что бойцы и командиры смогут как следует отдохнуть.

Вернувшийся наконец в корпус и вступивший в должность начальник штаба полковник Ф. Г. Катков доложил, что части заняли оборону в окрестностях города, что уже организована противовоздушная оборона, и показал схему. Я одобрил мероприятия и приказал вызвать на завтра в штаб корпуса командиров соединений, их начальников штабов, начальников артиллерии и командиров частей с докладами о состоянии войск.

Адъютант лейтенант Леонид Вашкевич за это время подыскал для нас квартиру. Мы вышли из штаба. После бесконечных тревог и бессонных ночей я чувствовал сильную усталость. С начала войны ни разу не пришлось как следует выспаться. В приготовленной для меня чистой, уютной комнатке все располагало к отдыху. Почему-то не верилось, что вот сейчас могу лечь на кровать и спать до утра.

Однако, мобилизовав все силы, я превозмог усталость в приказал Вашкевичу, который тоже готовился ко сну, вызвать машину. Мы поехали в 12-ю танковую дивизию проверить, как расположили людей на отдых, как организовали питание. Ведь на маршах и в боях обстановка ни разу не позволяла правильно организовать питание и отдых личного состава. Да и сейчас неизвестно, сколько продлится наша спокойная жизнь. Хорошо еще, если сегодня не будет налета фашистских бомбардировщиков.

Куда бы ни заходили к танкистам, везде мы слышали разговоры о боях, о войне, о том, что фашиста обязательно остановят, что наши войска не пустят врага дальше старой границы. Бойцы, конечно, знали, что бои идут уже на подступах к Киеву. Но у всех была твердая уверенность: прорвавшийся враг будет не только остановлен, но и отброшен.

Многие бойцы писали письма родным, любимым. Мыслями и чувствами они были в эти минуты дома, вели душевный разговор с самыми близкими и дорогими людьми.

Многие экипажи, которым удалось вывести танки и бронеавтомобили за Днепр, первым делом приводили в порядок машины и оружие. В полках полный ходом шел ремонт боевых и транспортных машин. Для этого использовались гаражи, мастерские города.

Я остался доволен настроением танкистов. Не было сомнений, что люди считали наши неудачи временными, верили в мощь Родины и готовы в любую минуту идти в бой, хотя соотношение сил на фронте было не в нашу пользу. Враг имел численное превосходство в людях и технике, постоянно получал подкрепление и быстро продвигался вперед. Мы же, отступая, зачастую теряли свою боевую технику не только в боях, но и в пути из-за поломок, из-за недостатка запасных частей. Многие бойцы и командиры проявляли умение и находчивость не только в бою. Они в полевых условиях восстанавливали поврежденную боевую технику и снова вступали в бой.

В 1984 году я получил из Кишинева письмо от ветерана 8-го механизированного корпуса гвардии старшего сержанта Князева Вячеслава Николаевича{10}. Он напомнил один эпизод первых часов Великой Отечественной войны, участником которого был сам. Случилось так, что экипаж танка Т-34 под командованием старшего сержанта Юрченко в составе башнера Никитина, механика-водителя Рожкова и стрелка-радиста Князева, выполнив приказ командира роты старшего лейтенанта Устинова уничтожить разведку противника южнее Дубно, оказался с неисправным танком на территории, занятой противником. Экипаж не растерялся. Он отремонтировал свою боевую машину и с боем прорвался через линию фронта. При этом отважными танкистами было уничтожено 10 автомашин с живой силой противника, два танка и несколько артиллерийских тягачей. Наша тридцатьчетверка вывела через линию фронта три автомашины с ранеными бойцами и командирами.

Вячеслав Николаевич в своем письме рассказал и о другом случае, происшедшем в последних числах июля. В районе села Городище, что южнее Самбора, три наших танкиста оказались в плену. Выбрав удобный момент, они захватили фашистский танк и на нем помчались в сторону фронта. За командира танка действовал один из четырех братьев, служивших в то время в 8-м механизированном корпусе, Николай Тарасов.

Обязанности механика-водителя исполнял Иван Холод. Третий, фамилию его Князев, к сожалению, не помнит, занял место башнера. Фашисты бросились в погоню за этим танком. Беспрерывно стреляя, они пытались остановить его. Но отважные танкисты, умело маневрируя, уничтожили два вражеских танка и ушли от погони. Героям не удалось прорваться к своим. Прямое попадание фашистской авиационной бомбы остановило их. Отважные танкисты погибли. Но гитлеровцы дорого заплатили за их смерть... Мужества и находчивости нашим воинам не приходилось занимать, но это не спасало положения. Имеющихся у нас сил было явно недостаточно.