Дмитрий Рябышев - Первый год войны

Через два дня из штаба фронта потребовали дать объяснение: на каком основании командарм использовал зенитную артиллерию не по назначению. Ответил я обстоятельно. Написал о том, что если бы мы не использовали огонь зенитной артиллерии по танкам, то не было бы черкасского плацдарма, не было бы переправ и нашим войскам пришлось бы отойти на левый берег Днепра, при этом зенитная артиллерия вряд ли смогла в создавшейся сутолоке поспешного отступления переправиться без потерь.

Между тем события на фронте стремительно развивались, особенно в полосе Центрального фронта, где враг, с захватом 19 августа Гомеля, нависал не только над правым крылом Юго-Западного фронта, но и над его глубоким тылом. То же самое происходило и в полосе Южного фронта, где танковой группе врага удалось выйти на подступы к Днепропетровску и завязать бои за овладение городом. Израсходовав резервы для отражения атак противника на Днепре и на стыке с Южным фронтом, командование Юго-Западного фронта решило прочно оборонять левый берег Днепра от Лоева до Переволочлой, не имея сил парировать угрозу охвата войск с северо-запада и юга. В связи с этим 22 августа поступил приказ командующего Юго-Западным фронтом оставить черкасский плацдарм и отвести войска 38-й армии на левый берег Днепра, где занять жесткую оборону. Командующий возложил на меня личную ответственность за уничтожение переправ на Днепре после отхода войск.

Уничтожение мостов неожиданно выросло в проблему, так как в армии не было достаточного количества взрывчатки. Я принял решение взорвать два пролета железнодорожного моста, а третий расстрелять прямой наводкой из орудий. Деревянные мосты сжечь, облив горючей смесью.

С отводом армии за Днепр не торопился, так как находил необходимым лучше подготовить оборонительные позиции на левом берегу. Для этого требовались одни сутки. Нужно было создать благоприятные условия и для того, чтобы без риска оторваться от противника, заминировав все вероятные пути подхода к нашей оборонительной позиции и к городу, оставив узкий проход для своих войск.

Отход назначили на ночь, приказав каждому стрелковому полку оставить на своем участке обороны по одному батальону с задачей ночью атаковать неприятеля. На обводном оборонительном рубеже у города занял заранее подготовленные позиции армейский мотострелковый полк, которому надлежало пропустить на левый берег Днепра все войска, оборонявшие черкасский плацдарм. Отход на левый берег полк должен был начать по моему особому приказу{14}.

После отхода основных сил армии назначенные от каждого полка батальоны в 24 часа атаковали позиции противника. Враг был захвачен врасплох, не оказал значительного сопротивления и понес существенные потери. У нас потерь не было. В этом ночном бою был взят в плен начальник разведки пехотной дивизии, у которого изъяли ценные оперативные документы. Его немедленно отправили в штаб фронта.

Затем начался отход прикрывавших батальонов. К этому времени артиллерийские части, тыловые подразделения, основные силы стрелковых полков уже были на левом берегу. Несмотря на бомбежку переправ, которую вели вражеские самолеты, навешивая осветительные бомбы, отход прошел организованно. Ни заторов, ни пробок, ни перемешивания подразделений каждая часть шла на новый рубеж своим маршрутом, который был разведан накануне, проложен на картах командиров полков и батальонов и заранее изучен. К утру войска заняли отведенные им участки обороны{15}.

Надо сказать, что наши батальоны во время ночной атаки настолько основательно потрепали немцев, что они до полудня приводили себя в порядок и лишь во второй половине суток 22 августа вошли в Черкассы.

Мой наблюдательный пункт был расположен недалеко от железнодорожного моста, с него хорошо просматривался впереди лежащий правый берег Днепра и оставленный город. Не отрывая биноклей от глаз, я в Николай Кириллович Попель горько жалели об оставленном городе, где еще можно было долго удерживать позиции, скупо делились впечатлениями о прошедшей ночи, полной тревог за войска, ведущие бой и под бомбежкой отходящие на левый берег.

Посматривая на часы, я проверял готовность саперов, ждавших сигнала на взрыв моста, еще и еще раз требовал докладов: все ли подразделения отошли на левый берег. И когда командиры соединений доложили, что на правом берегу не осталось ни одного бойца, просигналил о взрыве мостов. В ту же минуту они перестали существовать{16}.

В целом операция по отводу войск с черкасского плацдарма на левый берег Днепра прошла успешно. Нужно отдать должное временно исполняющему должность начальника штаба армии М. И. Потапову и особенно начальнику артиллерии армии Д. С. Глебову, начальнику инженерного отдела армии Е. И. Кулиничу, которые хорошо спланировали и осуществили эту операцию.

На левом берегу Днепра наша армия была усилена еще двумя стрелковыми дивизиями - 199-й и 300-й; из состава 264-й стрелковой дивизии в армию был передан ее артиллерийский полк{17}. Стал поступать автотранспорт, укрепились тыловые армейские учреждения. С передачей в наше подчинение 274-й Кременчугской ополченской дивизии фронт обороны армии увеличился до 200 километров.

Противник после занятия Черкасс особой активности не проявлял, но через пару дней сделал попытку форсировать Днепр южнее города, однако понес большие потери и отказался от своих намерений. Небольшой группе гитлеровцев удалось закрепиться на островке, но вскоре эта группа была уничтожена нашими частями, после чего наступил период относительного затишья{18}.

Используя эту передышку, наши войска продолжали совершенствовать оборону. Окопы и ходы сообщения были доведены до полного профиля, укреплены блиндажи и наблюдательные пункты. Но затишье беспокоило, поэтому Военный совет армии требовал от командиров всех степеней быть бдительными, непрерывно вести наблюдение за действиями врага.

25 августа мы с временно исполняющим должность начальника штаба армии М. И. Потаповым и членом Военного совета бригадным комиссаром Н. К. Попелём еще раз изучали рубежи наших войск, оценивали местность, отыскивали слабые места обороны, обдумывали, где необходимо усилить ее и какими средствами, где целесообразнее расположить резервы, которых, к сожалению, было очень мало. Мы считали, что наиболее слабым местом нашей обороны был район Кременчуга на стыке с Южным фронтом. Начали намечать необходимые меры по укреплению стыка, но во второй половине дня мне принесли шифротелеграмму, в которой предписывалось сдать командование армией начальнику штаба и к 26 августа прибыть в штаб Юго-Западного направления. Я быстро оформил документы о сдаче войск 38-й армии своему начальнику штаба, дал ему несколько советов, еще и еще раз особое внимание попросил обратить на район Кременчуга. Потом тепло простился с командирами штаба и политического отдела. То были тяжелые минуты. Со многими из этих замечательных людей мне пришлось немало пережить. Все мы стали близкими, дорогими друг другу людьми. Пожав всем крепко руки, я остался на несколько минут наедине с Н. К. Попелём.