Борис Ляпунов - Александр Беляев

Даже во втором издании Большой советской энциклопедии содержится рецидив прежнего отношения к творчеству Беляева: «Автор многих живо и увлекательно написанных научно-фантастических рассказов и романов… Однако некоторые произведения Б. не свободны от штампов буржуазных фантастических романов, что приводило иногда писателя к отступлению от реализма (роман «Человек-амфибия»)».

Нападок не избежал также и один из лучших романов Беляева — «Прыжок в ничто». «В романе собран большой познавательный материал, настолько обширный и разнообразный, что сюжет здесь играет подсобную роль… В романе не очень много авторской фантазии… Книгу трудно воспринять как полноценное художественное произведение…» Ее герои «одинаково безразличны читателю…» — писал А. Ивич.

С резко отрицательной рецензией выступил Я. И. Перельман, который поставил Беляеву в вину то, что он… «придерживается научной достоверности в рамках, установленных Циолковским». Он, кроме того, будто бы утверждает «неосуществимость космических полетов без овладения внутриатомной энергией».

Детали и отдельные мотивировки у Беляева могут быть произвольными, но он исходит при этом из современной науки. Многие его романы воспринимаются, как смелые гипотезы, — отмечал Д. Жуков.

Вместе с тем критик упрекал Беляева в условности и искусственности построений, которые не воспринимаются как вероятная действительность. Читатель чувствует, что он находится в воображаемом мире, хотя и научно обоснованном. Но о силе изображения этого мира, художественной выразительности автор критической статьи не пишет ровно ничего…

К сожалению, малоквалифицированная и, как правило, недоброжелательная критика принесла немало вреда не только самому Беляеву, но и советской научной фантастике в целом. Дело заключается не только в особой антипатии к творчеству Беляева, а и в недооценке, в недопонимании существа и задач научно-фантастической литературы вообще. Непонимание ее специфики приводило к критике с точки зрения «здравого смысла» и науки сегодняшнего дня. Такой подход принципиально неверен. Сказалась в то время и обстановка в литературоведении, связанная с культом личности, когда зачастую конкретный литературный анализ подгонялся к определенным догматическим положениям.

На Беляева нападали больше, чем на других фантастов, потому что он и больше всех писал, и больше всех был популярен. Но и другие фантасты, работавшие одновременно с Беляевым в 20-е и 30-е годы, также подвергались ожесточенным нападкам, ибо оспаривалась необходимость фантазии, выходящей за пределы реальности ближайшего и бесспорного в научно-техническом отношении будущего.

С огромным трудом приходилось пробивать Беляеву дорогу к читателям. Но, несмотря на все старания критики, несмотря на прохладное отношение издательств, популярность Беляева была велика. И перед лицом фактов даже сами критики вынуждены были признавать очевидные истины.

«А. Беляев пишет всегда легко, увлекательно и с большим искусством дает сюжетное обоснование для сообщения научных сведений. А это одно из основных достоинств всякого научно-фантастического романа», — отмечал тот же А. Ивич.

«Одно из первых мест (в советской научной фантастике. — Б. Л.) принадлежит Беляеву, обогатившему литературу множеством научных фантазий. Поразительно широк круг интересов этого писателя… Продолжая лучшие традиции Жюля Верна, Беляев в своей фантазии обгоняет действительное развитие науки, но не идет вразрез с этим развитием… Научную добросовестность Беляев счастливо сочетает с богатой выдумкой, умением создавать интересный сюжет. Неудивительно, что Беляев завоевал прочные симпатии юношества, ожидающего с нетерпением каждый новый его роман», — подчеркивал Д. Жуков.

Книги Беляева учат фантазировать, развивают творческую мысль, — говорилось на одном из совещаний в ЦК ВЛКСМ в 1938 году, на котором обсуждались издательские планы.

Как бы подытоживая творческий путь Беляева к началу 40-х годов, Л. Борисов в 1941 году писал, что литературная деятельность писателя неизменно и успешно проходила под знаком разработки трудных и в то же время увлекательных тем научной фантастики. «Соперников» в подобного рода беллетристике Беляев пока что не имеет… Читатель знает и любит книги Беляева… Критика наша продолжает упорно и несправедливо замалчивать этого бесспорно крупного, серьезного и одаренного мастера».

«Сделанное Беляевым, — продолжал Борисов, — дает ему бесспорное право на одно из первых мест в мировой фантастике».

В довоенные годы в периодике помещалось много статей проблемного характера о научной фантастике. Среди них были и статьи Александра Романовича Беляева, который придавал большое значение разработке теоретических вопросов научно-фантастической литературы. Он высказал ряд интересных мыслей, образующих в совокупности целую систему взглядов. Говоря о творчестве Беляева, нельзя пройти мимо этого интересного материала.

Беляев утверждал прежде всего, что научная фантастика, имея свою специфику, является частью советской литературы и к произведениям этого жанра следует подходить без всякой скидки, как к любым другим произведениям художественной литературы. «Научно-фантастическое произведение должно удовлетворять всем требованиям, которые предъявляются к художественной литературе. Но сверх этого на авторе научно-фантастического произведения лежит дополнительная нагрузка: он должен овладеть научным материалом и умело подать его. Научная фантастика — труднейший жанр». «Жанр этот очень трудоемкий и требует для каждой работы большой предварительной подготовки».

Фантастика, адресованная юному читателю, должна увлекать его романтикой науки, научного поиска. Она поэтому не может обойтись без познавательного материала. И задача фантаста состоит в том, чтобы сделать его органической частью повествовательной ткани. При этом не надо забывать, что детский читатель тяготеет к приключениям, ему более всего импонирует динамичная форма, где преобладает действие. Такой читатель не любит нравоучений и отступлений, и мастерство писателя состоит в разумном сочетании всех этих элементов.

Отдавая должное динамике, стремительной смене эпизодов, обрисовке образов героев, главным образом, по внешним поступкам, Беляев вместе с тем протестовал против упрощенных схем. Герои должны быть наделены характерными, типическими чертами. Они придают герою, как это зачастую встречается у Жюля Верна, свое неповторимое лицо.

Остросюжетность, свойственная приключенческому жанру, сочеталась у Беляева с научно-фантастической основой, которая являлась стержнем всего произведения. В то же время Беляев придерживался принципа максимального правдоподобия, введения необычного в повседневную, современную нам обстановку. Примененный в таких произведениях, как «Головапрофессора Доуэля», «Человек-амфибия», «Властелин миpa», и других, этот принцип оказался весьма плодотворным. Иногда творческий прием писателя несколько изменялся — он помещал обычное в необычную обстановку. Благодаря такому приему как нечто вполне реальное воспринимаются нарисованные им грандиозные картины космоса, пейзажи Луны и Венеры, сказочная обстановка подводного мира. Героями у Беляева стали люди науки, науки будущего. Необычность, например, открытия Доуэля — лишь в несоответствии его уровню науки той эпохи, когда написана была повесть.