Владимир Шигин - Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина

Из архивной справки: «Гоменчук Александр Александрович, 1952 г.р., уроженец поселка Ильич Гомельской области, с августа 1975 г. старший баталер БПК “Сторожевой”, мичман. Присутствовал при выступлении Саблина, дал согласие участвовать в угоне корабля и не воспрепятствовал осуществлению преступных намерений Саблина. Участвовал в предотвращении попытки освобождения командира корабля Потульного, содержавшегося под арестом в помещении радиотехнического поста “Сторожевого”. После этого оказывал помощь Шейну в охране Потульного. Позднее добровольно отказался от дальнейшего совершения преступных действий».

Из архивной справки: «Калиничев Владимир Анатольевич, 1952 г.р., уроженец города Калининграда (областного), с февраля 1974 г. техник ЭТГ БЧ-5 БПК “Сторожевой”, мичман. Присутствовал при выступлении Саблина, дал согласие участвовать в угоне корабля и не воспрепятствовал осуществлению преступных намерений Саблина. Участвовал в предотвращении попытки освобождения командира корабля Потульного, содержавшегося под арестом в помещении радиотехнического поста “Сторожевого”. Позднее добровольно отказался от дальнейшего совершения преступных действий и вместе с группой офицеров и мичманов пытался обезоружить и арестовать Саблина, в связи с чем был изолирован».

Что касается участия мичмана Калиничева в последовавшем через несколько часов освобождении командира, то я в искренность его действий не верю. Хитрый мичман просто стремился набрать положительных очков в преддверии неизбежного расследования всех обстоятельств мятежа.

Из архивной справки: «Величко Валерий Григорьевич, 1953 г.р., уроженец города Рубежное Ворошиловградской области, с декабря 1974 г. техник счетно-решающих приборов РТС БПК “Сторожевой”, мичман. Присутствовал при выступлении Саблина, дал согласие участвовать в угоне корабля и не воспрепятствовал осуществлению преступных намерений Саблина. Участвовал в предотвращении попытки освобождения командира корабля Потульного, содержавшегося под арестом в помещении радиотехнического поста “Сторожевого”. Позднее добровольно отказался от дальнейшего совершения преступных действий, в связи с чем был изолирован матросом Шейным в своей каюте».

Тем временем летчики 668-го бомбардировочного авиационного полка уже готовились к нанесению удара по мятежному кораблю. Из воспоминаний генерал-майора авиации А .Г. Цымбалова: «Командир полка, как и требует боевой устав, начал принимать решение на удар по кораблю, заместители и начальники служб — готовить предложения по решению, штаб — выполнять необходимые расчеты, оформлять это решение и организовывать его выполнение. В общем, все происходило так, как учили в Военно-воздушной академии им. Ю. А. Гагарина, которую незадолго до этих событий закончил практически весь руководящий состав полка. Естественно, был поднят вопрос о том, что для действий по кораблю — высокопрочной цели — необходимы толстостенные фугасные авиационные бомбы, желательно калибра 500 кг. А под самолеты по тревоге были подвешены авиабомбы первого боекомплекта — ОФАБ-250Ш (осколочно-фугасные авиационные штурмовые, калибра 250 кг). Фугасные авиабомбы в полку были, но находились на складе в третьем боекомплекте. А так как удар по кораблю собирались выполнять условно, то и в решении на удар их подвесили на самолеты условно».

8 ноября, как дата начала мятежа, имела для Саблина свои плюсы и существенные минусы. О плюсах Саблин знал, а вот минусами пренебрег, и зря. Дело в том, что в праздничные дни корабли морских сил погранвойск всегда несут охрану морской границы в усиленном режиме. Так было и 8 ноября 1975 года. Тогда в Ирбенском проливе несли дозорную службу ПСКРы: 613, 622, 619, 615. На пути к Ирбенам на линии дозора находился ПСКР-626. У Вентспилса нес службу ПСКР-159 (в МБВ). У Павилосты дежурил ПСКР-262. В аванпорту Лиепаи стоял на якоре ПСКР-600.

Все пограничные катера находились в полной боевой готовности к выполнению боевой задачи по охране и обороне морских границ СССР на Балтике.

В тот день им на деле довелось доказать, что они способны надежно прикрыть морскую границу. Однако нарушителем границы оказалось не иностранное судно, а свой советский боевой корабль.

Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):

«4 часа 20 минут. МБВ, кораблям линии дозора Ирбенского пролива ПСКР-626 и КП комбрига объявлена боевая тревога.

4 часа 45 минут. ОД МБВ и корабли линии дозора Ирбенского пролива информированы по обстановке, связанной с БПК. Командир МБВ и командиры кораблей проинформированы о незаконных действиях БПК и возможном использовании им оружия по пограничным кораблям.

5 часов 20 минут. ПСКР-620 вышел из Вентспилса в Ирбенский пролив. Задача — быть готовым передавать информацию на БПК.

5 часов 22 минуты. Приказано ПСКРам докладывать каждые 10 минут.

5 часов 50 минут. Командирам МБВ, ПСКРам 613,620,619,615, 626, 622 РДО: “По данным ЛиВМБ БПК “Сторожевой” вышел из Риги в неизвестном направлении. Командир изолирован командой корабля. Сняться с якоря. Всем находиться на ходу. Быть готовыми использовать артиллерийское оружие. Командир 4-й ОБСКР капитан 1-го ранга Нейперт”.

5 часов 51 минута. ОД ЛИВМБ информирует, что в 04.45 из Риги вышел СКР-14 для возвращения БПК.

5 часов 56 минут. Получено приказание генерала И.Н. Берзню-ка: один ПСКР направить на встречу БПК и передать приказание ГК ВМФ стать на якорь. При невыполнении приказа сопровождать БПК».

Вспоминает бывший командир 12-й дивизии надводных кораблей адмирал В.Е. Селиванов: «Получив информацию о несанкционированном выходе в море “Сторожевого” я немедленно вышел в море на флагманском корабле дивизии крейсере “Свердлов”. С его борта осуществлял наводку малых ракетных кораблей на “Сторожевой”, поддерживая постоянную связь с КП Балтийского флота и ЦКП ВМФ».

В ночь с 8 на 9 ноября Главнокомандующий ВМФ С.Г. Горшков находился на своей подмосковной даче. О случившемся его оповестил по оперативной связи командующий Балтийским флотом вице-адмирал Косов. Главком немедленно поспешил в Главный штаб ВМФ и после прибытия туда руководство всеми вопросами, связанными со «Сторожевым», взял на себя лично. Что касается ЦКП, то там только отслеживали быстромешиощуюся обстановку.

Вспоминает бывший Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Н. Чернавин: «Когда я уже стал начальником Главного штаба ВМФ, Горшков несколько раз рассказывал мне некоторые детали событий, связанных со “Сторожевым”. Помню, что он так и остался твердо уверенным, что корабль шел не в Кронштадт, а в Швецию, и что этого он больше всего и боялся. Когда стало известно о мятеже, он немедленно связался с Гречко, и они сразу же выработали жесткие меры по пресечению ухода корабля. Решено было предупредить беглеца, а в случае невыполнения требований, применять оружие. Первый удар нанести решено было именно самолетами. Как только стало известно о побеге “Сторожевого” в Министерство обороны к Гречко прибыл начальник Главного штаба ВМФ адмирал Сергеев, который стал передаточным звеном между Гречко и Горшковым, так как обстановка стремительно менялась и решения надо было принимать очень быстро. Поэтому все решения принимались напрямую по упрощенной схеме: Гречко — Сергеев — Горшков. При этом Брежнева информировал о происходящем Гречко. В 1975 году я был начальником штаба СФ. О событиях на “Сторожевом” знал лишь со слов командующего флота адмирала Егорова, которого об этом информировал Главком».