Владимир Шигин - Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина

Такой же вопрос задал следователь обвиняемому и 24 января 1976 года: «Доводили ли Вы до сведения личного состава содержание радиограмм командующего Балтийским флотом и Главнокомандующего ВМФ?»

На этот раз Саблин ответил так: «О содержании радиограмм командующего Балтийским флотом и Главкома ВМФ я никому не говорил, не считая нужным это делать. Кроме того, я боялся, что личный состав испугается угроз, содержащихся в этих радиограммах и примет меры к остановке корабля. Только около 10 часов утра я сообщил о поступившей радиограмме с требованием застопорить ход или к нам будет применено оружие представителями боевых частей».

Вопрос:

— Почему Вы не выполнили приказов командующего Балтийским флотом и Главнокомандующего ВМФ СССР?

Ответ Саблина: «Я считал, что в случае остановки корабля он тут же будет захвачен вооруженными отрядами, высаженными с сопровождавших нас пограничных катеров, и я не смогу выполнить ту цель, ради которой корабль был захвачен и уведен в Балтийское море. Возвращаться в Ригу также помешало бы моему плану — превратить корабль в трибуну политических выступлений».

Следователь Добровольский задает следующий вопрос:

— Не выполняя приказ командования, Вы понимали, что ставите под удар жизни членов экипажа?

Ответ Саблина совершенно идиотский: «Я считал, что, несмотря на угрозы применить оружие в отношении БПК “Сторожевой” в случае невыполнения приказа, практически оружие применено не будет, о чем я доводил до сведения экипажа».

Вот втемяшилось ему в голову, что он все знает и понимает! Вот считает он, что стрелять не будут, значит, стрелять и не будут!

Гипертрофированная самоуверенность, дошедшая до идиотизма. Саблин азартный игрок, который ради личных амбиций легко бросил на кон почти две сотни чужих жизней. Помните его письмо, где он 40 % ставит на успех мятежа, а 60 % на поражение. И плевать, что за этими цифрами живые люди. Саблин начал большую игру и подобные мелочи его совершенно не волновали.

А что происходило в это время на «Сторожевом»? Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Мы шли неизвестно куда. Никто не отдавал никаких приказов. Матросы спали, отъедались; корабль никто не прибирал. Молодёжь отдыхала от гнёта “годковщины”. Называя вещи своими именами, на “Сторожевом” царила полная анархия. А как же иначе: командир, офицеры и мичманы заперты под замок, замполит незнамо куда рулит на мостике, “годки” озабочены скорым увольнением, а в низах всяк предоставлен сам себе».

Тем временем кольцо погони быстро сужалось.

Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко: «Поднятые по тревоге корабли Балтийского флота стремительно приближались к “Сторожевому”. В воздухе барражировали самолеты. Командный пункт БФ внимательно следил за движением корабля. Место нахождения, курс, скорость постоянно уточнялись. В 9 часов утра командиру соединения пограничных кораблей было дано приказание командующего флотом: “БПК “Сторожевой” повернул на курс 285 градусов. Увеличил ход. Отсечь отход в Швецию”. В это же время пришел доклад от Ирбенского маяка: “БПК “Сторожевой” — курс 290 градусов, скорость — 18 узлов”. Отметим при этом, что рекомендованный курс на Кронштадт — 337 градусов. Из этой точки до территориальных вод Швеции оставалось сорок три мили, 2,5 часа хода, а до Кронштадта — 330 миль, 18 часов хода. Было ясно, что Саблин ведет корабль в территориальные воды Швеции. Если нанести на карту широту 57 градусов 58 минут и долготу 21 градус 10 минут, станет ясно, что на самом деле задумал Саблин».

Выписка из журнала боевых действий флагманского корабля группы сопровождения ПСКР-607:

«9 часов 5 минут. Около плавмаяка “Ирбенский” БПК лег на курс — 285 градусов, скорость 14 узлов. Продолжаем сопровождение в прежних позициях: на левом траверзе ПСКР-607, слева по корме ПСКР-613, справа по корме ПСКР-626, справа на траверзе ПСКР-620. Доложили о своих действиях комбригу и МБВ.

9 часов 16 минут. Передали светограмму на БПК и сообщили голосом: “Делаю вам предупреждение немедленно стать на якорь”.

9 часов 21 минута. От БПК получена светограмма: “Он не выполнит приказ”.

Исходящая шифрограмма № 0942 секретно, 9 часов 21 минута. “Компас” ГК ВМФ: “Ускорьте ответ на исходящий № 0400. Ответ ждем до 12 часов.

Члены ревкома корабля. Саблин”».

Из воспоминаний бывшего дивизионного артиллериста 109-го ДНК капитана 2-го ранга в отставке В.В. Дугинца: «Расстояние от Риги до Лиепаи по карте до середины пролива, где обычно на фарватере стоял плавмаяк “Ирбенский” было примерно одинаковым, но мы, имея превосходство в скорости, вышли к месту встречи первыми. Эти 110 миль до Ирбенского пролива мы проскочили за три с половиной часа и уже в утренней дымке рассвета могли наблюдать всю картину предстоящих событий. Море странно как-то затихло, и над нами в туманной дымке, скрывающей линию горизонта, повисла гнетущая тишина зловещего ожидания непредсказуемых событий.

— Ну, что тут видно? — появился на мостике заспанный Мих-невич.

— Идет на выход из пролива, миновал плавмаяк, сейчас от нас по пеленгу 40 на дистанции 85! — коротко доложили данные по РЛС.

— Командир, запроси в открытой сети “Ирбенский”. Не наблюдает ли он БПК бортовой 710!

— “Ирбенский” доложил, что на 8.40 бортовой 710 прошел курсом 290, скорость 16 узлов! — доложил радист из радиорубки.

— Ну, сейчас что-то будет... — с тревогой произнес комдив вслух.

Из медленно уползающей за горизонт дымки утреннего тумана и низкой облачности пролива... начал просматриваться “Сторожевой”... Следом за “Сторожевым” на почтительном расстоянии появились два ПСКРа, севернее шел СКР проекта 50. На подходе с юга приближался СКР “Комсомолец Литвы”, на борту которого находился командир 76-й БЭМ капитан 2-го ранга Рассукованный Л.С., которому и было поручено руководство действиями сил в этой операции. Мористее на горизонте неслись на всех парах два МРК под руководством капитана 2-го ранга Бобракова А.В. Чего там решали на уровне Главкома ВМФ, нам было непонятно, но главная задача всем этим силам была поставлена ясная: остановить любой ценой корабль, который угоняет в Швецию замполит корабля капитан 3-го ранга Саблин...

ПСКРы проекта 205П, участвующие в этом задержании, со стороны мирного времени выглядели вполне достойно для перехвата мелких надводных целей. Два автомата АК-230, установленные на баке и корме, четыре торпедных аппарата только своим видом могли вполне внушить ужас любому нарушителю морских границ. Но ужас-то как раз заключался в том, что у пограничников в этих аппаратах никогда не было торпедного оружия, а сами пограничники только подозревали о его существовании. По какой-то хитрой там конвенции... пограничным кораблям запрещалось ношение на борту ракетного и торпедного боезапаса... Поэтому пограничники, державшиеся ближе всех к “Сторожевому” явно не решались вступать в бой с исполином... и пытались уговорами остановить нарушителя... Ведь на борту “Сторожевого” были две спаренные универсальные 76-мм артустановки с РЛС управлением, которые при желании могли разнести ПСКРы водоизмещением в 250 тонн в мелкие щепки вместе с их автоматами...