Лиана Полухина - Инна Гулая и Геннадий Шпаликов

Жалости нет, алкоголиков не жалеют. Какими же руками он писал, как мог говорить о светлом, чистом и высоком — пьяница по существу. Братья-писатели, конечно, наплетут к случившемуся всякую душевную ерунду, но нужно сказать прямо — человек, который учил целое поколение молодежи твердости, непримиримости и чистоте — просто пьяница, талантливый болтун с сожженными водкой внутренностями. Оправдать его нечем».

Понятно — юношеский максимализм. Не будем забывать, что в суворовском училище он был членом комсомольского бюро взвода. Так что же сделали с его жизнью, что сделал он с ней сам, смолоду ступив на тот же путь, что и Фадеев, и подобно ему оборвавший свою жизнь?

Тогда, в пятидесятые, плохие предчувствия не посещали его. Он знал, кто он такой, и люди вокруг знали, кто он. Он был очень знаменит в Москве, его первые песни, которые он стал петь почти одновременно с Галичем, Окуджавой и Высоцким, даже раньше, чем Высоцкий, прославили его очень быстро.

«Не знаю, кто так сегодня знаменит, — сказал в телевизионной передаче о Геннадии Шпаликове „Как уходят кумиры“ известный кинорежиссер Сергей Соловьев. — В свое время, как Алла Пугачева в народе, так он был знаменит в кинематографической среде (и в литературной тоже, добавлю я. — Л.П.) Мы с ним познакомились, будучи свидетелями на свадьбе. После свадьбы покорешились. Причем ко-решение было относительное, потому что я не мог поверить ни своему счастью, ни своему немыслимому жизненному везению, что я сижу вот тут с Геной Шпаликовым».

Шпаликов, говоря его стихами, «жил как жил, спешил, смешил», общался с друзьями, интересными людьми, много работал. Наташа всегда была рядом.

Однако ее стало тяготить такое времяпрепровождение. За себя она не боялась. Говорила: «Я до обидного здоровый человек, и мне эстетика загула чужда». Боялась она за мужа. Чтобы тот не напился, не ляпнул что-нибудь некстати, не обидел бы кого, нормально добрался до дома…

Надо было озаботиться и своей судьбой. Уделяя много времени и внимания Шпаликову, она, талантливый по общему мнению, кинодраматург, по сути была лишена возможности в полную силу заниматься собственным творчеством.

Были, конечно, и другие причины все усугубляющегося их разлада — о них пишет Шпаликов в дневнике.

В конце концов брак распался.

Через некоторое время Рязанцева вышла замуж за кинорежиссера Илью Авербаха, живущего в Ленинграде, и стала жить на два города, работая, как и муж, на «Ленфильме».

Шпаликов остался один.

Что бы он там ни говорил о закономерности их с Наташей развода, он тяжело переживал его.

«Чего я такой сумрачный шел нынче из метро? О чем я задумался, глядя на мелкий дождь и машины, которые одна за другой проезжали мимо и приятно пахли бензином? В дождь и ветер бензин пахнет домом, теплой кабиной водителя и дорогой. Площадь Маяковского в дождливую погоду пахнет сентябрем и понедельником. А я стоял и думал, куда мне идти одному».

Эти строки из дневника перекликаются с тоже грустными стихами:

И опять дневник: «…Надоела мне такая жизнь вдрызг. Жениться, что ли? Нет зрелища прекраснее, чем человеческое счастье».

Я позволила себе небольшую вольность: эта дневниковая запись относится к 1958 году, и, думая о женитьбе, он имел в виду Наташу. Теперь, когда ее не стало рядом, когда в прошлое ушли и их счастливые дни, которых было немало, Шпаликов чувство вал себя по-настоящему одиноким.

Годы спустя он напишет идущие из самого сердца стихи:

«…Пришел Гена Шпаликов, — рассказывает в своей книге „Безбилетный пассажир“ кинорежиссер Георгий Данелия, — принес бутылку шампанского в авоське и сказал, что придумал для меня классный сценарий:

— Дождь, посреди улицы идет девушка босиком, туфли в руках. Появляется парень на велосипеде, медленно едет за девушкой. Парень держит над девушкой зонтик, она уворачивается, а он все едет за ней и улыбается… Нравится?

— Слепой дождик? При солнце?

— Это идея.

— А дальше?

— А дальше придумаем».

Шпаликов был поэт, и Данелия ценил в нем это. И понял, что это прекрасный заход для фильма, камертон, по которому можно настраивать действие. Удачная деталь — великое дело. Недаром среди студентов Литературного института в ходу был изобретенный ими афоризм: «Люди гибнут за деталь».

Предложение было принято, и работа началась.

В личной жизни Шпаликова произошли большие перемены.

«Вдруг у Гены, — рассказывает Юлий Файт, — появилась, как он назвал ее, „шведская девушка“. Инна Гулая ходила с длинными светлыми волосами, потому и называлась она „шведской девушкой“. И к этому времени уже прославилась замечательными актерскими работами, была прелестна, и их встреча была таким счастьем для Гены!»

Для Инны — тоже. Она восторженно сообщит подруге, актрисе Елене Королевой: «Я познакомилась с таким парнем! Потрясающим! Красивым необыкновенно, такой интересный! Я его к тебе приведу».

И привела Гену Шпаликова. Подруге он не показался особенно красивым, но было видно, что влюблена Инна в него смертельно. И он тоже.

Павел Финн вспоминает, что, когда еще у них был роман и Инна уехала на кинофестиваль в Карловы Вары с картиной «Когда деревья были большими», где картина получала приз, к нему заявился Гена с огромной фотографией Инны. Сказал, что ему нужно позвонить, взял телефон на длинном проводе и пошел в дальнюю комнату. Его не было часа полтора. Павел решил посмотреть, что он там так долго делает. Входит в комнату, а Гена лежит на кровати, на груди фотография Инны, на фотографии стоит телефон, трубка в руке… Гена не спит. Это значит, все это время он говорил с Карловыми Варами, со всеми вытекающими отсюда материальными последствиями…

Они поженились.

Актер Евгений Стеблов, который учился вместе с Инной на одном курсе Щукинского театрального училища, вспоминает, что впервые отчетливо и ярко запомнил Шпаликова, когда студенты отправлялись на картошку. Молодожены стояли рядом, очень счастливые, до самого отправления автобуса.

Любовь не синоним счастья. Но тогда, когда все у них начиналось, это были синонимы. Гена пишет стихи: